|
2. Категория рода
Основными грамматическими категориями существительного в той системе, которая восстанавливается как исходная и которая характеризует язык старейших древнерусских памятников письменности, являются род, число и падеж. Данные категории свойственны не только существительным, но и другим частям речи (прилагательным, местоимениям, именным формам глагола), но только у существительных род, число и падеж передают существующие в реальности отношения между предметами, тогда как для остальных частей речи функция этих категорий сводится к выражению синтаксических отношений.
Род, число и падеж для древнерусских существительных были универсальными категориями, т.е. охватывали словоформы этой части речи во всем ее объеме. Не было существительных, которые на морфологическом уровне не характеризовались бы принадлежностью к одному из трех родов или оказывались бы вне противопоставления по числу и падежу и не изменялись бы по числам и падежам.
Наиболее общей является для существительных категория рода, последовательно распределяющая их на три класса слов — мужского, женского и среднего рода. В древнерусском языке универсальность этой категории проявлялась в том, что каждое существительное сохраняло определенную родовую принадлежность во всех своих формах (ср. в современном языке нейтрализацию родовых противопоставлений в формах множественного числа: высокие столы, стены, деревья).
Именно это постоянство родовой характеристики выделяет существительные среди других имен, например прилагательных, которые по остальным, собственно формальным, показателям в древнерусском языке могли полностью совпадать с существительными; ср.:
|
Древнерусский язык
|
СРЛЯ
|
И-В п. ед. ч.
|
столъ новъ
|
стол новый
|
Р п. ед. ч.
|
стола нова
|
стола нового
|
И п. мн. ч.
|
столи нови
|
столы новые
|
Д п. мн. ч.
|
столомъ новомъ
|
столом новым
|
Родовая принадлежность имени существительного — это исторически сложившаяся абстрактно-грамматическая классификация, которая уже в праславянском языке не имела прямой связи с лексическим значением слова. Лишь в кругу существительных, обозначающих людей, продолжает сохраняться «память» о том, что по происхождению категория рода связана с понятием о реальном поле (мужской /женский); ср.: моя сестра, жена — мой брат, муж.
На морфологическом уровне родовая принадлежность существительных в древнерусском языке оформлялась непоследовательно. Обязательным однозначным показателем принадлежности к определенному роду были лишь отдельные флексии:
-о/-е в И-В ед. ч. и -а(-я) в И-В мн. ч. — были показателями принадлежности существительного к среднему роду;
-ъ в И-В ед. ч. и -ие в И мн. ч. — были показателями принадлежности к мужскому роду.
Внутри отдельных типов склонения показателем родовой принадлежности были флексии Т ед. ч.
-ию (жен. р.) и -ьмь (муж. и ср. р.). Однако подавляющее большинство флексий не имело однозначной связи с родовой классификацией существительных.
Более последовательным (хотя и не обязательным) показателем принадлежности к определенному роду были словообразующие суффиксы. Однако некоторые древние, праславянские по происхождению (и общеславянские по распространению), суффиксы могли характеризовать производные, относившиеся к разным родовым классам.
Универсальным показателем рода были флексии согласуемых слов (местоимений, прилагательных, причастий), являвшиеся обязательным (а в подавляющем большинстве случаев единственным) средством выражения родового значения существительного.
Ср.: сестра, земля, печаль, свекры — наш-а, нов-а(я);
воевода, судия, столъ, конь, гость, камы — наш-ь, нов-ъ(и);
село, племя — наш-е, нов-о(е),
то же в косвенных падежах: сестр-ы, земл-ѣ, печали, свекръв-е — наш-еи, нов-ы(-ой),
но воевод-ы, суди-ѣ, кон-я, гост-и, камен-е — наш- его, нов-а(-ого).
В древнерусском языке окончания согласуемых слов оформляли родовую принадлежность существительного не только в единственном, но и в других числах, например во множественном числе: сестр-ы, земл-ѣ, печал-и — наш-ѣ, нов-ы(ѣ) (жен. р.); воевод-ы, суди-ѣ, кон-и, гост-ие — наш-и, нов-и(и) (муж. р.); сел-а, пол-я, племен-а — наш-а, нов-а(я) (ср. р.). Грамматический род, таким образом, предстает перед нами как диалектически противоречивая категория, ибо, являясь (в плане содержания) обобщающим морфологическим классификатором существительных как части- речи, категория рода последовательно оформляется (в плане выражения) только на синтаксическом уровне — флексиями согласуемых слов и лишь факультативно — на морфологическом уровне — посредством словообразующих и словоизменительных аффиксов.
Do'stlaringiz bilan baham: |
