Удел мой — ждать, пока ты не
свободна
,
И сдерживать упрек или порыв.
Ты предаешься ль делу, иль забаве, -
Сама
ты
госпожа
своей судьбе.
И, провинившись пред собой, ты вправе
Свою вину прощать
самой
себе.
В часы
твоих забот иль наслажденья
Я жду тебя в тоске, без осужденья...
150
B русском тексте, как мы видим, картина совершенно иная — из первого сонета
ясно, что автор обращается в нем к мужчине, из второго— к женщине (соответствующие
русские словоформы, выражающие родовые различия, выделены нами жирным шрифтом).
Объясняется это не произволом переводчика, а тем, что грамматический строй русского
языка попросту в ы н у ж д а е т его выражать такую семантическую информацию, которая
в исходном тексте не выражена. В данном случае переводчику нелегко обосновать выбор
формы того или иного рода при переводе, поскольку исходный английский текст не дает
никаких данных для однозначного решения, оставляя родовые различия невыраженными.
Неудивительно поэтому, что одни и те же сонеты Шекспира по-разному трактуются
разными переводчиками. Сравним,
например, оригинал первой строфы 57 сонета и его
переводы, принадлежащие В. Брюсову и С. Маршаку:
Being your slave, what should I do but tend
Upon the hours and times of your desire?
I have no precious time at all to spend,
Nor services to do, till you require.
В переводе В. Брюсова эти стихи гласят:
Твой верный раб, я все минуты дня
Тебе, о мой владыка, посвящаю.
Когда к себе ты требуешь меня,
Я лучшего служения не знаю.
Здесь
мой владыка
свидетельствует о том, что поэт обращается к мужчине. А в
переводе Маршака мы читаем:
Для
верных слуг нет ничего другого,
Как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый,
Я в ожиданье время провожу.
Здесь
госпожа
указывает, что речь идет о женщине. Было бы бесполезным
пытаться установить, кто же, в конце концов, прав — Брюсов или Маршак. Оба они по-
своему правы или, наоборот, неправы: у Шекспира этот сонет, как и многие другие,
вообще оставляет неясным вопрос о поле любимого существа — идет ли речь о друге
поэта или о его возлюбленной. Но в русском переводе оставить эту неясность не удается
именно благодаря особенностям грамматического строя самого русского языка, широкому
применению в нем родовых окончаний.
151
Конечно, из
сказанного вовсе не вытекает, что грамматический строй русского
языка в целом является более дифференцированным и несет в себе больше информации,
чем строй английского языка. Существуют и обратные примеры — та или иная
грамматическая категория английского языка не имеет прямого эквивалента в русском и
соответствующая семантическая информация, обязательно выражаемая в английском
языке, в русском тексте может оставаться неуточненной. Так, в английском языке
существительное, как правило, должно определяться артиклем (или еще каким-нибудь
функционально
однородным словом, например, указательным или притяжательным
местоимением), который выражает определенность или неопределенность обозначаемого
существительного. В русском языке артикля нет, и наличие перед существительным
указателя его определенности или неопределенности необязательно: по-русски можно
сказать не только
Дай мне эту книгу
или
Дай мне какую-нибудь книгу,
но и просто
Дай мне
книгу,
не
уточняя словесно, идет ли речь о какой-либо определенной, конкретной книге
или же о книге вообще, о любой книге
(книгу, а не тетрадь
и пр.). В английском же языке
такое уточнение при существительном обязательно: можно сказать либо Give me a book,
либо Give me the book; так что русское
Дай мне книгу
можно на
английский язык
перевести лишь с учетом широкого контекста или неязыковой ситуации.
Нет в русском языке и такой категории, как «временная отнесенность» (термин А.
И. Смирницкого), выражаемая в английском языке противопоставлением перфектных и
не-перфектных форм. В частности, в пределах прошедшего времени русский язык не
проводит различия между так называемым «простым прошедшим» (Past Indefinite) и
«давно прошедшим» (Past Perfect). Поэтому не всегда в предложениях русского языка
можно провести разграничение между действием в прошлом, одновременным с
описываемым моментом, и
действием, предшествовавшим ему,— то, что не может не
быть выражено в английском предложении. Так, в одном из романов И.С. Тургенева
встречается фраза:
Его отец служил чиновником в Петербурге;
здесь ни из данного
предложения, ни из широкого контекста нельзя уточнить, идет ли речь о периоде,
описываемом в романе, или же в предшествующем периоде, то есть неясно, был ли отец
героя чиновником в то время, о котором идет речь, или прежде, во времена детства или
юности героя.
Между тем, в английском языке такая «неопределенность» невозможна в
152
силу того, что глагол должен быть в одной из двух форм — либо Past Indefinite ("His father
Do'stlaringiz bilan baham: 
