…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

Глава 2 
1 
Я сделал еще шажок вперед, на следующую ступеньку. Глаза по-прежнему
говорили мне, что я в кладовке «Закусочной Эла», но я стоял выпрямившись, и моя
макушка больше не скребла потолок. Разумеется, такого быть не могло. Мой
желудок нервно дернулся в ответ на путаницу, устроенную органами чувств, и я
почувствовал, как сандвич с яичным салатом и кусок яблочного пирога, съеденные
за ленчем, готовятся к катапультированию.
Сзади — уже издалека, будто нас разделяли пятнадцать ярдов, а не пять
футов, — послышался голос Эла:
— Закрой глаза, дружище, так будет легче.
Едва я это сделал, путаница исчезла. Словно я перестал пытаться увидеть
кончик собственного носа. Или, скорее, надел очки для просмотра трехмерного
фильма. Я двинул правой ногой и спустился на очередную ступеньку. Я находился
на лестнице
. Теперь, с отключенным зрением, мое тело в этом не сомневалось.
— Еще две, потом открывай глаза, — посоветовал Эл. Расстояние между нами
снова увеличилось. Казалось, он отошел в другой конец закусочной, а не стоял у
двери кладовки.
Я поставил на первую ступеньку левую ногу, на вторую — правую. И тут же в
голове послышался хлопок, какой ощущаешь, сидя в самолете, если давление резко
меняется. Темнота под веками сменилась краснотой, кожей я почувствовал тепло.
Солнечный свет. Никаких сомнений. И серный запах, ранее слабый, заметно
усилился. В кладовке он едва чувствовался, а теперь раздражал. Опять-таки,
никаких сомнений.
Я открыл глаза.
Уже не в кладовке. Уже не в «Закусочной Эла». И хотя дверь из кладовки вела
только в зал, я оказался под синим небом. Во дворе. Правда, не вымощенном
камнем. Под ногами я видел грязный, крошащийся бетон. И привычные магазины
куда-то подевались. Несколько большущих металлических контейнеров стояло у
белой оштукатуренной стены на месте «Уютного уголка Мэна». В контейнерах что-
то лежало, прикрытое грубой коричневой мешковиной.
Я повернулся, чтобы взглянуть на большой серебристый трейлер, который
занимала «Закусочная Эла», но трейлер исчез.
2 
Там, где ему полагалось быть, возвышалась громада — будто сошедшая со
страниц романов Диккенса — ткацко-прядильной фабрики Ворамбо, которая
работала на полную мощность. Я слышал грохот красильных машин и сушилок,
шуршание огромных плоскопрядильных машин, которые когда-то занимали второй
этаж (я видел фотографии в маленьком здании Исторического общества Лисбона,
что на Главной улице: на машинах работали женщины в платках и комбинезонах).

---

Светло-серый дым поднимался над тремя высокими трубами, в восьмидесятые годы
поваленными мощным ураганом.
Я стоял рядом с большим зеленым зданием, вероятно, сушильным сараем. Он
занимал половину двора и поднимался на добрых двадцать футов. Я сошел с
лестницы, но теперь никаких ступенек не видел. Не видел пути назад. И
запаниковал.
— Джейк? — Голос Эла, но далекий-предалекий. Казалось, он донесся до моих
ушей случайно, благодаря какому-то акустическому трюку, словно пролетел многие
мили по длинному узкому каньону. — Ты сможешь вернуться так же, как вышел.
Нащупай ступеньки.
Я поднял левую ногу, опустил и нащупал ступеньку. Паника отступила.
— Иди, — прозвучало едва слышно. Голос словно подпитывался собственным
эхом. — Осмотрись, а потом возвращайся.
Поначалу я никуда не пошел, постоял, вытирая рот тыльной стороной ладони.
По ощущениям, глаза вылезали из орбит. Волосы, похоже, стояли дыбом, по
загривку и спине ползали мурашки. Меня охватил страх — чего там, ужас, — но его
уравновешивало (пока) набирающее силу любопытство. Я видел собственную тень
на бетоне, точно очерченную, словно вырезанную из черной материи. Видел пятна
ржавчины на цепи, которая отделяла сушильный сарай от остального двора.
Ощущал отвратительный запах дыма, поднимавшегося из трех труб, достаточно
сильный, чтобы защипало глаза. Инспектору из агентства по защите окружающей
среды хватило бы одного вдоха, чтобы в мгновение ока остановить все
производство. Да только… я сомневался, что во всей стране сыщется такое
агентство. Я знал, где нахожусь. Штат Мэн, Лисбон-Фоллс, сердце округа
Андроскоггин.
Вопрос состоял в другом: 
в каком
году?
3 
На цепи висела табличка с надписью на обратной стороне, так что я не мог ее
прочитать. Двинулся к табличке, тут же вернулся назад. Закрыл глаза и, шаркая,
принялся разыскивать ступеньки. Когда левая нога наткнулась на первую ступеньку
лестницы, ведущей в кладовку «Закусочной Эла» (я на это истово надеялся),
остановился, нащупал в заднем кармане и вытащил сложенный листок бумаги,
служебную записку от моего многоуважаемого заведующего кафедрой: «Хорошего
тебе летнего отдыха, и не забудь про июльский рабочий день». На мгновение я
задался вопросом, как он отнесется к предложению Джейка Эппинга включить в
программу следующего учебного года шестинедельный семинар «Литература о
путешествиях во времени». Потом оторвал сверху полоску и бросил на первую
ступеньку невидимой лестницы. Она, разумеется, упала на землю, но отметила
нужное место. Я полагал, что в этот теплый, тихий день ее никуда не сдует, однако
все-таки нашел небольшой кусок бетона и воспользовался им как пресс-папье, на
всякий случай. Теперь он лежал и на ступеньке, и на бумажной полоске. Только
никакой ступеньки 
не было
. В голове мелькнула строка из старой песни: 
Поначалу

---

есть гора, а потом и нет горы, но затем опять гора.
«Осмотрись», — предложил мне Эл, и я решил последовать его совету. Пришел
к выводу, что еще какое-то время сохраню здравый ум, раз уж до сих пор не
рехнулся. Если, конечно, не увижу стадо розовых слонов или НЛО, зависший над
автомобильным салоном Джона Крафтса. Я пытался сказать себе, что этого нет, что
так не бывает, но тщетно. Философы и психологи могут спорить о том, что реально,
а что нет, однако большинство людей, живущих обычной жизнью, знает и
принимает мир, который видит и ощущает вокруг себя. Таков и я. Если отбросить
все остальное, для галлюцинации этот мир слишком уж вонял.
Я подошел к цепи, висевшей на уровне моего бедра, нырнул под нее. На другой
стороне таблички обнаружилась надпись черной краской: