Диск-жокеем и ведущим вечера был Дональд Беллингэм, десятиклассник. Он
прибыл не с одним, а с двумя чемоданами пластинок. С моего разрешения (Сейди не
понимала, что к чему) подключил проигрыватель «Уэбкор» и отцовский
предусилитель к системе громкой связи. Большие размеры зала обеспечивали
естественное отражение звука, и после первых попыток, приведших к жуткому
визгу, Дональд добился нужного уровня громкости. Родившись в Джоди,
Дональд
давно уже стал жителем Роквилла в штате Крутого папани
[116]
. Он носил очки в
розовой оправе с толстыми стеклами, брюки с эластичной лентой на поясе и
двухцветные кожаные туфли с такими широкими мысками, что они выглядели
клоунскими. Лицо Дональда покрывала густая россыпь прыщей, волосы, обильно
смазанные брилькремом, он укладывал в «утиную гузку» а-ля Бобби Райделл.
Внешность говорила о том, что с девушкой он впервые сможет поцеловаться года в
сорок два, но
двигался Дональд проворно, умел управляться с микрофоном, а его
коллекция винила (которую он называл «штабель воска» или «гора звука Донни Б.»),
как уже отмечалось ранее, впечатляла.
— Давайте резво начнем эту вечеринку приветом из прошлого, рок-н-ролльным
реликтом, золотом, что блестит, старой лошадкой, которая не испортит борозды.
Шевелите ногами под действительно крутой бит «Дэнни… и ДЖУ-У-У-
УНИЕРСОВ».
Песня «На танцах» взорвала зал. Начали, как и практически всегда в
шестидесятых, девушки. Ноги в туфельках взлетали. Нижние юбки кружились. И
через какое-то время начали появляться разнополые пары… особенно на быстрых
танцах вроде «Проваливай, Джек» и «Без четверти три».
Не многие из этих деток смогли бы попасть в шоу «Танцы со звездами», но на
их стороне были молодость и задор, и они отлично проводили время. Глядя на них, я
чувствовал себя счастливым. Позже, если бы Донни Б. не хватило здравого смысла
притушить свет, я собирался сделать это сам. Сейди поначалу нервничала, ждала
беды, но эти детки пришли сюда, чтобы поразвлечься. И никаких тебе орд незваных
гостей из Хендерсона или других школ. Она это
видела и постепенно начала
расслабляться.
После сорока минут музыки в режиме нон-стоп и четырех красных бисквитных
пирожных я наклонился к Сейди.
— Надзирателю Амберсону пора сделать первый обход и убедиться, что ни в
здании, ни во дворе никто не позволяет себе лишнего.
— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
— Я хочу, чтобы ты приглядывала за чашей с пуншем. Если какой-нибудь
молодой человек приблизится к ней с бутылкой, пусть даже сиропа от кашля,
пригрози ему казнью на электрическом стуле или кастрацией, уж не знаю,
что ты
сочтешь более эффективным.
Она привалилась к стене и смеялась, пока в уголках глаз не заблестели слезы.
— Убирайся отсюда, Джордж, ты
ужасен
.
Я ушел. Радовался тому, что рассмешил ее, но после трех лет пребывания в
Стране прошлого так легко забывалось, насколько острее звучали здесь шутки с
легким налетом секса.
Я застал парочку, обнимавшуюся в одной из самых темных ниш у восточной
стены зала. Он исследовал
территорию под свитером, она пыталась засосать в рот
его губы. Когда я похлопал юного исследователя по плечу, они отскочили друг от
друга.
— Этим займетесь после танцев. А теперь возвращайтесь в зал. Идите
медленно. Остыньте. Выпейте пунша.
Они пошли, она — одергивая свитер, он — чуть наклонившись вперед, хорошо
известной и характерной для юношей походкой под названием «яйца свело».
Два десятка красных светлячков подмигивали мне за металлическим ангаром. Я
помахал рукой, и двое или трое учеников, сидевших в курилке, ответили тем же.
Заглянув за угол деревообрабатывающей мастерской, я увидел то,
что мне
определенно не понравилось. Майк Кослоу, Джим Ладью и Винс Ноулс стояли
кружком, что-то передавая друг другу. Я подскочил, схватил это что-то и выбросил
через забор прежде, чем они поняли, что уже не одни.
Джим на мгновение опешил, а потом одарил меня ленивой улыбкой
футбольного полубога.
— Добрый вечер, мистер А.
— Со мной без этого можно обойтись, Джим. Я не девушка, которую ты
обаянием хочешь вытащить из трусиков, и точно не твой тренер.
На лице Джима отразился шок и даже испуг, но никак не уверенность в том, что
ему все должны. Думаю, такое могло бы быть, если бы дело происходило в одной из
больших школ Далласа. Винс отступил на шаг.
Майк не сдвинулся с места, однако
выглядел потерянным и смущенным. Более чем смущенным. Стыдился
случившегося.
— Бутылка на танцах под проигрыватель, — продолжил я. — Дело не в том, что
я ожидаю от вас выполнения всех правил, но почему вы ведете себя так глупо, когда
их нарушаете? Джимми, если тебя поймают на пьянстве и вышвырнут из
футбольной команды, что будет с твоей спортивной стипендией в Алабаме?
— Может, только отстранят от игр, — ответил он. — Этим все ограничится.
— Точно, и год ты не будешь играть. Тебе придется отрабатывать свои оценки.
И тебе, Майк. Опять же, тебя выгонят из драматического кружка. Ты этого хочешь?
— Нет, сэр, — произнес он чуть ли не шепотом.
— А ты, Винс?
— Нет, мистер А. Абсолютно. Мы будем ставить эту пьесу с присяжными?
Потому что, если мы…
— Разве ты не знаешь, что должен молчать, когда учитель отчитывает тебя?
— Знаю, сэр.
