…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

«Чамба!»
— но мне удалось поймать его
прежде, чем он врежется в стену.
— Нельзя трогать мяч руками, старый грязный сукин сын, — заявила
девочка. — Это пенальти.
— Розетта, что я говорила насчет твоего поганого рта? — Мамаша появилась на
крыльце, накинув тонкий желтый шарф поверх бигуди. Под шарфом они
напоминали коконы насекомых, которые, вылупившись, могут оказаться ядовитыми.
— Старый грязный гребаный козел! — крикнула Розетта, а потом побежала по
Мерседес-стрит в сторону «Манки уорд», гоня перед собой мяч и неистово хохоча.
— Чё те надо? — Мамаша в свои двадцать два выглядела чуть ли не на
пятьдесят. Несколько зубов отсутствовали, а под одним глазом еще не полностью
сошел фингал.
— Хочу задать несколько вопросов.
— С какой стати мне на них отвечать?
Я вытащил бумажник, предложил ей пятерку.
— Не задавайте вопросов — и не услышите лжи.
— Ты не отсюда. Выговор как у янки.
— Вы хотите получить деньги или нет, 
миссис
?
— Зависит от вопросов. Размера моего гребаного лифчика я те не скажу.
— Для начала меня интересует, как давно вы здесь живете.
— В этом месте? Недель шесть. Гарри думал, что найдет работу на складе
«Манки уорд», но там никого не нанимают. И он пошел на Поляну. Знаешь, чё это?
— Место, где можно найти работу на один день?
— Ага, и он работает с ниггерами. Девять долларов за целый рабочий день с
ниггерами. Он говорит, та же западно-техасская тюрьма.
— Сколько вы платите за аренду?
— Пятьдесят в месяц.
— Дом обставлен?
— Частично, 
можно сказать
. Чертова кровать и чертова газовая плита, которая
скорее всего убьет нас всех. И в дом не пущу, не раскатывай губы. Я тебя знать не
знаю.
— Лампы или что-то такое есть?

---

— Ты рехнулся, мистер.
— Есть?
— Да, две. Одна работает, другая нет. Я тут не останусь, будь я проклята, если
останусь. Он говорит, что не хочет возвращаться к моей матери в Мозель, но тем
хуже для него. Я тут не останусь. Чуешь, как воняет?
— Да, мэм.
— И это говно, красавчик. Не кошачье говно, не собачье, а человеческое.
Работать с ниггерами — это одно, но жить, как они? Нет, сэр. Ты все?
Я еще не закончил, хотя хотелось бы. Она вызывала у меня отвращение, и я сам
вызывал у себя отвращение, потому что судил ее. Она же ни в чем не виновата,
узница своего времени, обстоятельств и этой пропахшей говном улицы. Но я
продолжал смотреть на бигуди под желтым шарфом. На толстых синих насекомых,
которые никак не вылупятся из кокона.
— Никто не задерживается здесь надолго, так?
— На Седес-стрит? — Рукой с сигаретой она обвела улицу, ведущую к
пустынной автостоянке и огромному складу, заполненному вещами, каких у нее
никогда не будет. Жмущиеся друг к другу лачуги со ступенями из крошащихся
шлакоблоков и разбитыми окнами, закрытыми кусками картона. Дети-замарашки.
Старые, проеденные ржавчиной «форды», «хадсоны», «студебекер-ларксы».
Безжалостное техасское небо. А потом с ее губ сорвался жуткий смешок, полный
удивления и отчаяния.
— Мистер, это автобусная остановка на дороге в никуда. Я и эта маленькая
засранка возвращаемся в Мозель. Если Гарри не захочет уехать с нами, мы уедем без
него.
Я достал из кармана карту, оторвал полоску бумаги, написал номер моего
домашнего телефона в Джоди. Добавил еще пятерку, протянул ей. Она смотрела на
деньги и бумажку, но не брала их.
— Зачем мне твой номер? У меня нет телефона. Да и телефонной линии тут нет.
Это междугородный номер.
— Позвоните мне, когда определитесь с отъездом. Это все, чего я хочу.
Позвоните и скажите: «Мистер, это мама Розетты, и мы переезжаем». Ничего
больше.
Я видел, как она прикидывает, что к чему. Много времени у нее на это не ушло.
Я предлагал десять долларов, а ее муж получал девять, вкалывая под горячим
техасским солнцем целый день. Потому что на Поляне не слышали про полторы
ставки по выходным. И про эти десять долларов муж 
ничего не знал
.
— Дай мне еще семьдесят пять центов. На междугородный звонок.
— Вот вам бакс. Сдачу потратьте на себя. И не забудьте.
— Я не забуду.

---

— Уж постарайтесь. Потому что, если забудете, я сумею найти вашего мужа и
все ему рассказать. Это важное дело, 
миссис
. Во всяком случае, для меня. Как вас,
кстати, зовут?
— Айви Темплтон.
Я застыл в пыли среди сорняков, дыша вонью говна, наполовину
переработанной нефти и природного газа.
— Мистер? Что с тобой? У тебя так изменилось лицо.
— Ничего, — ответил я. И возможно, не грешил против истины. Темплтон —
не такая уж редкая фамилия. Разумеется, человек может убедить себя в чем угодно,
если будет очень стараться. Я тому доказательство, ходячее и говорящее.
— А как зовут тебя?
— Паддентарю, — ответил я. — Спросите еще раз, и я повторю.
Услышав эту детскую шутку, она наконец-то улыбнулась.
— Позвоните мне, 
миссис
.
— Да, хорошо. Теперь уезжай. А если по пути раздавишь мое маленькое
отродье, то окажешь мне услугу.
Я вернулся в Джоди и нашел записку, приколотую кнопкой к двери:
Джордж!
Можешь перезвонить? Мне нужна помощь.
Сейди (и это беда!!)
Что сие могло означать? Я вошел в дом, чтобы позвонить и выяснить.
4 
Мать тренера Бормана, которая жила в доме престарелых в Эйбилене, сломала
шейку бедра, а в ближайшую субботу в ДОСШ намечались «танцы Сейди
Хокинс»
[114]
.
— Тренер уговорил меня присутствовать вместе с ним на танцах и
обеспечивать порядок! Он сказал, цитирую: «Как вы можете не пойти на танцы,
названные практически в вашу честь?» Разговор этот состоялся на прошлой неделе.
И я как дура согласилась. А теперь он уезжает в Эйбилен, и что остается мне?
Присматривать за двумя сотнями помешанных на сексе шестнадцатилетних
подростков, танцующих твист и филли? Не думаю, что у меня получится! А если
кто-то из мальчишек принесет пиво?
Я подумал, что будет чудо, если не принесет, но решил, что лучше этого не
говорить.
— А если начнется драка на автостоянке? Элли Докерти говорила, что в
прошлом году на танцы заявилась группа парней из Хендерсона и четверых, по двое
с каждой стороны, пришлось отправить в больницу! Джордж, ты поможешь мне на

---

танцах? 
Пожалуйста?
— Сейди Данхилл приглашает меня на «танцы Сейди Хокинс»? — Я улыбался.
Эта идея мне нравилась.
— Не шути! Это не смешно!
— Сейди, конечно же, я пойду с тобой. Ты собираешься принести мне букетик?
— Я принесу тебе бутылку шампанского, если придется. — Она задумалась. —
Пожалуй, нет. Не по моей зарплате. Тогда бутылку «Холодной утки»
[115]
.
— Начало в половине восьмого? — Я и так это знал. Постеры висели по всей
школе.
— Да.
— И танцы под проигрыватель. Никакого оркестра. Это хорошо.
— Почему?
— Музыканты могут доставить лишние хлопоты. Однажды я приглядывал за
танцами, где барабанщик в перерыве продавал пиво домашнего приготовления.
Вспоминаю с дрожью.
— Все передрались? — В ее голосе звучал ужас. И интерес.
— Нет, но блевали многие. Пиво оказалось забористым.
— Это случилось во Флориде?
Это случилось в Лисбонской средней школе в 2009 году, но я ответил, что да, во
Флориде. Я также сказал, что с удовольствием составлю ей компанию и помогу
поддерживать порядок на школьных танцах.
— Я так тебе благодарна, Джордж.
— Для меня это в радость, мэм.
И я говорил абсолютную правду.
5 
Организацию «танцев Сейди Хокинс» взяла на себя группа поддержки, и
постаралась на славу. С потолочных балок свисало множество бумажных лент
(разумеется, золотистых и серебристых), хватало и имбирного пунша, и красных
бисквитных пирожных, приготовленных «Будущими домохозяйками Америки».
Художественное отделение — немногочисленное, но ответственное — украсило зал
большущим плакатом, изображавшим бессмертную мисс Хокинс, гоняющуюся за
холостяками Догпэтча. Мэтти Шоу и подруга Майка, Бобби Джил, сделали большую