|
ущелья! Надеюсь, Император оценит мое благоразумие, предотвратившее ненужные потери в
наших объединенных войсках.
Он подрегулировал один из маленьких поплавков, которые поддерживали его жирное тело,
чтобы не дать ему рухнуть под действием силы тяжести. Его рот искривился улыбкой, и
тройной подбородок обозначился еще четче.
Какая жалость, что приходится уничтожать таких прекрасных солдат! Какая
расточительность!
Он улыбнулся еще шире и расхохотался в душе.
Какая жалость, что
приходится
быть
жестоким!
Барон кивнул своим мыслям.
Терпеть поражение —
расточительно по определению! Перед человеком, который умеет принимать правильные
решения, распахнута вся Вселенная! А глупых, беспечных кроликов следует загонять в норы. Так
и управлять ими легче, и породу можно вывести ту, какая требуется.
Ему представилось, что
его солдаты — это пчелы, жужжащие вокруг бестолковых кроликов. И он подумал:
Как приятно
слушать жужжание пчел, если знаешь, что они работают на тебя!
За спиной открылась дверь. Прежде чем обернуться, барон посмотрел, кто отразится в
темном иллюминаторе.
В каюту вошел Питтер де Вриз, а следом за ним Умман Куду, начальник личной охраны
барона. За их спинами мелькнули люди, оставшиеся за дверью.
Какие же бараньи морды у моих
телохранителей! Зато в моем присутствии все стараются выглядеть невинными ягнятами.
Барон обернулся.
Питтер вместо приветствия насмешливо прикоснулся двумя пальцами ко лбу.
— Хорошие новости, милорд. Сардукары привели нам герцога.
— Попробовали бы не привести, — пророкотал Харконнен.
Барон всматривался в маску рабской преданности на женственном лице Питтера. А эти
глаза — прищуренные синие щелочки и никаких белков!
Скоро придется от него избавиться. Ментат слишком зажился: пользы от него уже
почти никакой, зато он скоро станет для меня предельно опасный. Но сначала пусть заставит
жителей Аракиса возненавидеть его. А потом они будут воспринимать моего дорогого Фейд-
Роту как избавителя.
Он перевел взгляд на начальника охраны Уммана Куду — острые, словно вырезанные из
жести скулы, подбородок, похожий на носок солдатского сапога. Таким человеком можно
вертеть как угодно, если знаешь все его преступления.
— Прежде всего, где предатель, который выдал герцога? — спросил барон. — Я хочу
воздать ему по заслугам.
Питтер повернулся на носках и дал знак оставшимся снаружи солдатам.
В темноте за дверью послышался шум, и сквозь ряды охранников прошел Юх. Он держался
скованно и напряженно. Над лиловыми губами нависли длинные усы. Но старческие глаза
горели огнем. Доктор сделал три шага и остановился, подчиняясь знаку Питтера. Взглядом он
измерил расстояние между собой и бароном.
— А-а, доктор Юх!
— Милорд Харконнен.
— Я слышал, вы выдали нам герцога?
— Я выполнил свое обещание, милорд.
Барон посмотрел на Питтера.
Питтер кивнул.
Барон снова перевел взгляд на Юха.
— Обещание, ах да, обещание… А я… — казалось, он не говорил, а плевался словами. — А
что же я обещал взамен?
— Я полагаю, вы не забыли, милорд Харконнен.
Юх постарался сосредоточиться. В его мозгу неслышимый для остальных застучал
метроном. Он заметил легкую фальшь в поведении барона. Сомнений быть не могло — Вана
мертва, теперь им до нее не добраться. В противном случае Харконнены продолжали бы
держать доктора железной хваткой. Но барон вел себя спокойно, значит, все было кончено.
— Вы полагаете?
— Вы обещали мне прекратить мучения Ваны. Барон кивнул.
— Ах, да. Припоминаю. Действительно обещал. Теперь я вспомнил, почему вы решились
нарушить Императорскую Клятву. Вы не могли вынести, как ваша бен-джессеритка мучилась в
усилителях боли Питтера. Что ж, барон Владимир Харконнен всегда держит свое слово. Я
сказал, что избавлю ее от мучений и позволю вам соединиться. Пусть будет так.
С этими словами он махнул рукой Питтеру. Синие глаза ментата сверкнули. Он резко
метнулся к Юху с кошачьей гибкостью. Нож, словно коготь, блеснул в его руке и вонзился в
спину доктора.
Старик замер, не спуская глаз с барона.
— Отправляйся к своей ведьме, — выплюнул тот. Юх закачался, продолжая стоять. Его
губы медленно, но отчетливо зашевелились, а голос со странной размеренностью произнес:
— Ты… думаешь… ты… меня… победил. Ты… думаешь… я не… знал… что… я…
купил… для… моей… Ва… ны…
И он рухнул. Не обмяк, не согнулся — упал, как срубленное дерево.
— Отправляйся, — повторил барон, но его слова прозвучали лишь слабым отзвуком слов
доктора.
Случившееся вызвало у него тоскливое ощущение. Он впился взглядом в Питтера,
обтиравшего платком лезвие. Синие глаза ментата маслянисто блестели, в них светилось
удовлетворение.
Do'stlaringiz bilan baham: |
