|
оторванностью от почвы.
Умы наших образо-
ванных людей, вследствие этой болезни, теряют чувство окружающей их
действительности, а вместе и всякую устойчивость; они реют и кувыркаются
в безвоздушных пространствах, создают себе «крылатые теории», и понятно,
отчего им так несносна книга Н.Я. Данилевского, дышащая трезвым и ясным
наблюдением и глубокою, кровною любовью не к мечтательной, а к истори-
ческой России»
2
.
Эти рассуждения Страхова о почве созвучны современным толковани-
ям почвы. Как отмечает А.В. Богданов, ««почва»
–
это уникальное единство
физической и духовной реальности, выступающей как субстанциальное ос-
нование природно
-
космической и социокультурной жизни народов»
3
. В та-
ком понимании «почва» выступает основой самоидентификации любой со-
циально
-
национальной общности, обеспечивая самобытность ее развития.
Истинными носителями такой самобытности почвенники считали все рос-
сийское допетровское общество.
1
Страхов Н. Из истории литературного нигилизма. 1861
-1865. –
СПб., 1890.
–
С. 113
-114.
2
Страхов Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки.
–
Киев, 1898.
–
Книжка третья.
–
С. 151.
3
Богданов А.В. Почвенничество. Политическая философия А.А. Григорьева, Ф.М. Досто-
евского, Н.Н. Страхова / Под ред. Е.Н. Мощелкова.
–
М., 2001.
–
С. 54.
134
Исследуя фундаментальные установки европейского сознания, Страхов
рассматривает социализм как результат процессов секуляризации европей-
ского общества, выявив, задолго до С.Н. Булгакова и Н.А. Бердяева, религи-
озные корни социализма, радикализма и самой революционной деятельности.
В систематическом виде критика основных постулатов социализма представ-
лена в книге Страхова «Борьба с Западом в нашей литературе», где он про-
анализировал современные ему программы политического толка и выявил
корни социализма в западноевропейской мысли. Проблему социализма он
рассматривал не только в цивилизационном, но и философско
-
историческом
плане. Страхов связывал ее с вопросами о смысле истории и общей направ-
ленности исторической динамики, с духовным самочувствием личностей и
народов, исходя при ее решении из своих представлений о природе человека
и специфики социальной связи. Саму идею социализма он рассматривает как
исключительно принадлежащую к западноевропейской культуре, в которой
она зародилась.
Страхов не может смириться с неизбежным наступлением социализма,
а тем более приветствовать его, поскольку скептически относится к идее об-
щественно
-
исторического и политического прогресса. Он считал, в ходе ис-
торического прогресса люди теряют больше ценного, чем его приобретают.
По мнению Страхова,
«
то, что называется прогрессом и развитием, есть дело
довольно мудреное для точного определения. На литературе яснее, чем на
других сферах, видно, что непрерывный и последовательный прогресс со-
вершается лишь в низших областях, в явлениях не главных, а подчинен-
ных»
1
. В качестве критериев прогресса для него выступают, во
-
первых, ду-
ховная и нравственная высота личности, группы, народа и государства; во
-
вторых, качество ценностей, господствующих в общественном сознании. При
этом «настоящий прогресс возможен только тогда, когда мы в старом умеем
увидеть то, что в нем верно, и в новом то, что в нем ложно. А для этого у нас
должны быть твердые правила, несомненные принципы»
2
.
Русский мыслитель считал, что приверженность теории прогресса по-
рождает революционное мышление: «По ходячей теории прогресса, чем
больше движение, тем обильнее потоки крови, тем сильнее должна быть дей-
ствующая идея, тем важнее шаг, делаемый человечеством вперед. Но весьма
позволительно, а особенно ныне, усомниться в такого рода догмате … Итак,
пусть не говорят нам, что обилие крови и смерти в наш век доказывает его
неудержимое стремление вперед, великую силу внутреннего прогресса. Ис-
тория Парижской Коммуны доказывает, как нельзя лучше, нашу тему
»
3
. Для
Страхова было очевидно, что революционное насилие является самой после-
довательной и откровенной формой социальной модернизации, прогрессом в
его чистом виде. Он показывал, что революции всегда приводят к целям, не
1
Страхов Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки.
–
Киев, 1897.
–
Книжка вторая.
–
С. 4
-5.
2
Страхов Н. О вечных истинах (Мой спор о спиритизме).
–
СПб., 1887.
–
С. 52.
3
Страхов Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки.
–
Киев, 1897.
–
Книга первая.
–
С. 212, 213.
135
совпадающим с теми, ради которых они замышлялись: «Простые и скромные
цели будут обойдены и отброшены в сторону, и вместо блага получится зло,
вместо созидания разрушении … Вместо желания освободиться от утеснения
и бедности является желание власти и богатства; вместо стремления спастись
и избавиться
–
стремление погубить и разрушить, вместо ограждения своих
прав
–
жажда мщения»
1
. Эти революции организуются и совершаются опре-
деленным родом людей, которые охвачены стремлением к хаосу, беспорядку
и лишены приверженности к непреходящим основам жизни. Именно поэтому
Страхов, как и другие почвенники, отрицал не только революционные, но и
любые формы политического радикализма. Для него главным было руково-
дствоваться в переломные моменты государственного развития не заимство-
ванными идеями и схемами, а теми положениями, которые позволяют вни-
кать в собственный исторический опыт, используя его в общественной и по-
литической деятельности.
Таким образом, следует признать, что по сравнению с философией
природы антропоцентрические положения излагаются здесь фрагментарно и
менее четко. В социально
-
историческом и духовном отношении рассматри-
вается именно человечество, т.е. человек в сообществе с другими. Однако у
современного ему человечества Страхов не видел координирующего центра.
Do'stlaringiz bilan baham: |
