441
страстная борьба за утверждение идеи против внешних сил хаоса и внутренней
бессознательности, где угрожающе затаились эти противоборствующие силы. Не только
художник борется с сопротивлением материала и уничтожением идеи внутри себя.
Каждая культура находится в глубоко символической связи с материей и пространством,
в котором и через которое она стремится реализоваться. Когда цель достигнута и идея,
т.е. все изобилие
внутренних возможностей, завершена и осуществлена во внешнем,
тогда культура вдруг застывает, отмирает, ее кровь свертывается, силы ее
надламываются - она становится цивилизацией. И она, огромное засохшее дерево в
первобытном лесу, еще многие столетия может топорщить свои гнилые сучья. Мы
наблюдаем это на примерах Египта, Китая, Индии и мусульманского мира. Так, античная
цивилизация времен империи необъятно разрасталась с кажущейся юношеской силой и
изобилием и отнимала воздух и свет у молодой арабской культуры Востока.
Таков смысл всех падений в истории, к числу которых принадлежит наиболее
отчетливо рисующееся перед нами «падение античного мира», и мы уже сегодня
определенно ощущаем вокруг
нас первые признаки того, касающегося нас самих и по
течению и длительности вполне тождественного с первым события, которого заполнит
первые века ближайшего тысячелетия и которое будет «падением Запада». Всякая
культура переживает возрасты отдельного человека. У каждой имеется свое детство,
юность, возмужалость и старость…
Культура и цивилизация - это живое тело души и ее мумия…
Переход от культуры к цивилизации протекает в античности в IV столетии, на
Западе в XIX. С этого момента ареной больших духовных решений становится не «вся
страна», как это было во время орфического движения и реформации, когда, собственно,
каждая деревня играла свою роль, а три или четыре мировых города, которые всосали в
себя все содержание истории и по отношению к которым вся остальная страна культуры
нисходит на положение провинции, имеющей своим исключительным назначением питать
эти мировые города остатками своего высшего человеческого материала. Мировой город
и провинция - этими основными понятиями всякой цивилизации открывается совершенно
новая проблема формы истории, которую мы сейчас переживаем, не имея вместе с тем
никакого представления о значении этой проблемы. Вместо мира - город, одна точка, в
которой сосредоточивается вся жизнь обширных стран, в то
время как все остальное
увядает; вместо богатого формами, сросшегося с землей народа - новый кочевник,
паразит, житель большого города, человек абсолютно лишенный традиций,
растворяющийся в бесформенной массе, человек фактов, без религии, интеллигентный,
бесплодный, исполненный глубокого отвращения к крестьянству (и к его высшей форме -
провинциальному дворянству), следовательно, огромный шаг к неорганическому, к концу,
-
что значит все это? Франция и Англия уже сделали этот шаг. Германия готовится его
сделать. Вслед за Сиракузами, Афинами, Александрией следует Рим. Вслед за
Мадридом, Парижем, Лондоном следует Берлин. Стать провинциями - такова судьба
целых стран, которые не входят в круг излучения этих городов,
как некогда это было с
Критом и Македонией, а теперь - со Скандинавским севером...
Мировой город - это означает космополитизм вместо «отечества», холодный
практический ум вместо благоговения к преданию и укладу, научная иррелигиозность в
качестве окаменелых остатков прежней религии сердца, «общество» вместо государства,
естественные права вместо приобретенных. Деньги в качестве неорганического
абстрактного фактора, лишенного связи с сущностью плодородной земли, с ценностями
первоначального уклада жизни…
442
В мировом городе нет народа, а есть масса. Присущее ей непонимание традиций,
борьба с которыми есть борьба против культуры, против знати, церкви, привелигий,
династий,
преданий в искусстве, границ познаваемого в науке, ее превосходящая
крестьянский ум острая и холодная рассудочность, ее натурализм совершенно нового
склада, идущий гораздо дальше назад, чем Руссо и Сократ, и непосредственно
соприкасающийся в половых и социальных вопросах с первобытными человеческими
инстинктами и условиями жизни, то «anem et circenses»,
которое в наши дни опять
оживает под личиной борьбы за заработную плату и спортивных состязаний, - все это
признаки новой по отношению к окончательно завершенной культуре и к провинции,
поздней и лишенной будущего, однако неизбежной формы человеческого
существования…
По моему убеждению империализм, окаменелые формы которого вроде
египетской, китайской, римской империй,
индийского мира, мира Ислама, могут
просуществовать еще целые столетия и тысячелетия, переходя из рук одного
завоевателя к другому - в качестве мертвых тел, бездушных человеческих масс,
использованного материала истории, - следует понимать как символ начала конца.
Империализм - это чистая цивилизация. В его появлении лежит неотвратимая судьба
Запада. Энергия культурного человека устремлена во внутрь, энергия цивилизованного -
на внешнее. Поэтому в Сесиле Родсе я вижу первого человека новой эпохи. Он являет
собой
политический стиль дальнейшего, западного, германского, в особенности
немецкого будущего. Его слова: «Расширение, - это все» содержат в своей
наполеоновской формулировке подлинную тенденцию всякой созревшей цивилизации.
Это столь же применимо к римлянам, арабам и китайцам. Здесь нет выбора. Здесь не
имеет никакого значения даже сознательная воля отдельного человека, или целых
классов и народов. Тенденция к расширению,
- это рок, нечто демоническое и
чудовищное, охватывающее позднего человека эпохи мировых городов, заставляющее
его служить себе независимо от того, хочет ли он этого или не хочет, знает ли он об этом
или нет. Жизнь, - это осуществление возможностей, а для мозгового человека остается
одна только возможность распространения…
Do'stlaringiz bilan baham: 
