Методические рекомендации по подготовке к ним

План анализа художественного текста
I. Жанрово-родовая принадлежность текста;
II. Стилистико-эстетическая эпоха, в которую создан текст (эстетическая система, в которой работает автор текста);
III. Первоначальное представление о теме;
IV. Анализ композиционно-образной системы (при выделении частей в произведении учитывайте стилистически-тематические маркеры. Отмечая средства создания образа на каждом из языковых уровней, не забывайте учитывать специфику эстетической эпохи / эстетическую систему автора и делать выводы о функциях того или иного средства):
1) Фонетика;
2) Морфемика;
3) Лексика (слова в прямом значении и тропы) и фразеология;
4) Синтаксис;
V. Хронотоп;
(Если текст стихотворный:
VI. Версификационный и строфический анализ:
1) Размер (или верлибр);
2) Рифма (точная / неточная, богатая / бедная; белый стих; верлибр; тип рифмовки);
3) Клаузула (мужская, женская, дактилическая, гипердактилическая);
4) Строфика / астрофическая организация;
Отметьте, если это случай рифмованной или ритмизированной прозы);
VII. Вывод о специфике композиционно-образной системы;
VIII. Пафос;
IX. Идея;
X. Формулирование темы.
План носит общий характер, его компоненты могут варьироваться в каждом конкретном случае.


Разбор стихотворений Е.А. Баратынского (образец анализа)
В качестве образца разбора художественного текста предлагается анализ стихотворений Е.А, Баратынского, представителя философского течения русского романтизма. Задача исследования его стихотворений – проследить, как преломляются общие романтические установки в творчестве отдельного художника.
I
Одно из стихотворений Баратынского посвящено теме народной мудрости. Приведем текст этого стихотворения.
1. Старательно мы наблюдаем свет,
2. Старательно людей мы наблюдаем
3. И чудеса постигнуть уповаем.
4. Какой же плод науки долгих лет?
5. Что наконец подсмотрят очи зорки?
6. Что наконец поймет надменный ум
7. На высоте всех опытов и дум,
8. Что? – точный смысл народной поговорки.

Композицию этого сочинения условно можно разделить на два блока. Первый блок –стихи 1-7, финальный стих 8 – второй блок. Они соотносятся по типу «вопрос-ответ». При этом объемный первый блок членится еще на две части, маркированные анафорой «старательно наблюдаем» и «что наконец». Границей между частями нам представляется стих 3. Формальным признаком, позволяющим провести такое членение, является синтаксическая организация этих частей: утвердительная форма первой части противопоставлена серии риторических вопросов из второй части.

Обратимся к разбору первой части первого блока, рассказывающей о процессе накопления человеком жизненного опыта. Лексический повтор «старательно наблюдаем», настоящее время указывают на продолжительность этого процесса и на его вневременной характер: из эпохи в эпоху человек стремится получить знания о мире, о людях. И это знание Баратынский называет «чудеса». Возникший смысловой диссонанс («старательно наблюдаем» предполагает в качестве результата рациональное знание, в то время как семантическим зерном словом «чудеса» является «иррациональное», и это «иррациональное» акцентируется глаголом «уповаем») демонстрирует, что старательного наблюдения оказывается недостаточно для накопления опыта, потому что в жизни не все подчиняется рациональным законам. Обратим внимание, что это ключевая мысль романтического мировосприятия.
Вторая часть первого блока, по сути, в лаконичной афористической форме описывает этапы продолжительного процесса наблюдения. Познание жизни или «наука долгих лет» (стих 4), требует «зорких» очей и «надменного» ума. Эпитеты [очи] «зорки» и [ум] «надменный» (а «очи» и «ум» метонимически обозначают соответственно эмпирический и теоретический пути познания) указывают на то, что обладатель этих качеств – человек незаурядный. Кроме этого, эпитет «надменный» подчеркивает его романтическую сущность. Надменный ум и зоркие очи – это своего рода инструмент, с помощью которого человек пытается осмыслить действительность.
Градационнно организованная вторая часть первого блока (очи – ум – высота опытов и дум) готовит отгадку. Исходя из содержания второй части первого блока, можно было бы сделать вывод о том, что в финале читатель получит ответ на вопрос, сформулированный в стихах 4-7., читатель узнает, какого результата достиг пытливый и надменный ум. Но смысловой диссонанс из первой части намекает, что такой ответ был бы слишком поверхностным и лишенным остроумия.
Второй композиционный блок состоит из одного стиха, начало которого, метсоимение «что», принадлежит первому блоку. Непропорционально по отношению к первому блоку малый объем второго блока подчеркивает неожиданность ответа. Плодом долгих и неустанных наблюдений надменного ума становится осознание, как точен «смысл народной поговорки» (стих 8). Народная мудрость, выраженная в точной форме, – это та самая наука, которая «сокращает нам опыты быстротекущей жизни». Народная мудрость в стихах Баратынского противопоставлена «европейскому» и «надменному» уму. Последний стих маркирован спондеем в первой стопе пятистопного ямба, которым написано стихотворение.
Уважение к народной мудрости и к народному искусству имело принципиальное значение в романтическоммирообразе еще со времен немецких романтиков. Восхищение глубиной народной мудрости, в справедливости которой просвещенному уму стоит лишь убеждаться, – основная мысль стихотворения Баратынского.


II

К теме поэзии обращается Баратынский в следующем стихотворении:

1. Не подражай: своеобразен гений

2. И собственным величием велик;
3. Доратов ли, Шекспиров ли двойник,
4. Досаден ты: не любят повторений.
5. С Израилем певцу один закон:
6. Да не творит себе кумира он!
7. Когда тебя, Мицкевич вдохновенный,
8. Я застаю у Байроновых ног,
9. Я думаю: поклонник униженный!
10. Восстань, восстань и вспомни: сам ты бог!

Утверждение эстетики романтизма, ядром которой является категория авторской новизны, лежит в основе содержания этого стихотворения. Композиционное кольцо образовано императивами «не подражай – восстань» и образами духов: «гений» в начале текста – «бог» в финале. Мысль о творческой уникальности поэта Баратынский возводит к библейским книгам: финальное «восстань, восстань» отсылает нас к Ис. 51:9, 51:17, 52.1 Подражание в искусстве равносильно нарушению библейской записи «не сотвори себе кумира». Именно эта мысль является композиционной осью, стержнем содержания (стихи 5-6).

Внутренний рамкой текста служат литературные имена, в подражание которым может, заблуждаясь, впасть поэт. Так, в стихе 3 звучат именно К.-Ж. Дора и У. Шекспир. Эти авторы в концепции Баратынского воплощают противоположные типы эстетики. К.-Ж. Дора – поэт XVIII века, работавший в рамках риторической эстетики, связанной с ориентацией на готовое слово. Ему противопоставлен гений Шекспира, мощный, оригинальный и «неправильный». Несмотря на симпатии, которые романтики испытывали к Шекспиру, несмотря на антитезу между ним и Дора, объединенные общим стихом, эти поэты воплощают мысль о порочности творческого подражания, будь то подражание мастерству или посредственности (эта мысль маркирована и фонетической анафорой [дъ] из стихов 3-4, где эта анафора семантически актуализирована:«Доратов – Досаден»).А кроме того, дав оценку этим поэтам, Баратынский утверждает превосходство романтизма над классицизмом.
В стихах 7-8 звучит еще одна пара имен: Мицкевич и Байрон. Эта пара также продолжает мысль о поэтической оригинальности как достоинстве, однако если риторическое обращение из начальной части стихотворения (внешняя рамка) было условным, адресатом выступал абстрактный поэт, то в этой стихотворной части адресатом выступает польский поэт-романтик А. Мицкевич. А место Шекспира и Дора занимает Байрон. Байрон как ярчайшая фигура эпохи романтизма был объектом подражания, и не только слабыми литераторами, но и крупными поэтами. Фигура Мицкевича у наг Байрона из стихов 7-8 эмблематична. Образ униженного подражанием таланта фиксируется на уровне рифмы: «униженный» и «вдохновенный» – эти эпитеты, характеризующие поэта Мицкевича, семантически нагружены. Они являются контекстуально антонимичными, и характеристика Мицкевича становится оксюморонной. И в этом она соответствует «парадоксальности» подражания романтика романтику.
Таким образом, это стихотворение Баратынского воплощает программу романтизма, утверждающего свободу и оригинальность художника высшей ценностью, божественной
ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ ВЕКА
Рубеж XIX-XX веков – особый период в русской истории и культуре. Эту эпоху называют кризисной. Революции, Первая мировая война, падение Империи – все это предчувствовали ученые, художники, философы. Рубеж веков воспринимался как эпоха небывалых ранее свершений в социальных и культурных областях, в области искусства, прежде всего – литературы. На рубеже веков, в начале ХХ века русская литература стала мировоззренчески и эстетически многослойной.