Методы сопоставительного

девять
нельзя заме­
нить на 
девяносто.
Поэтому переводчик трансформирует 
восемь
в 
восемьдесят
. Таким образом, учет предметной ситуации ведет 
к отказу от наиболее "очевидного" словарного эквивалента [Рецкер, 
1974, 53].
К числу вторичных моделирующих систем относятся системы всту­
пающих в соприкосновение друг с другом культур. Столкновение 
культуры отправителя и культуры принимающей среды является 
наиболее заметным парадоксом процесса перевода. Как справедливо 
отмечает А. Попович, порой оно сказывается на конечном результате 
процесса перевода, приводя к тому, что в семиотике называется 
креолизацией текстов [Попович, 1980, 130—132]. Примером такого 
текста может служить принадлежащий перу М. Михайлова перевод 
известной баллады Бернса "Джон Ячменное Зерно":
John Barleycorn was a hero bold, 
Ax, Джон Ячменное Зерно!
O f noble enterprise. 
Ты чудо-молодец!
For if you do but taste his blood, 
Погиб ты сам, но кровь твоя —
Twill make your courage rise. 
Услада для сердец.
Tw ill make a man forget his woe; 
Как раз заснет змея-печаль.
Twill heighten all his joy; 
Все будет трын-трава.
Twill make a widow’s heart to sing, 
Отрет слезу свою бедняк,
Tho’ the jtear were in her eye. 
Пойдет плясать вдова.
В этом переводе "победителем" из столкновения двух культур 
явно выходит культура принимающей среды. Об этом свидетельствуют 
такие элементы русификации, как, например, 
чудо-молодец
, 
трын-
трава, змея-печаль.
Креолизация текста в художественном переводе находит свое 
проявление и во взаимодействии двух литературных традиций — 
оригинала и перевода. Ср. приводимый К.И. Чуковским пример 
перехода такого взаимодействия в противоборство в одном из пе­
реводов "Плача Ярославны" из "Слова о полку Игореве":
Не в роще горлица воркует,
Своим покинута дружком,
Княгиня юная горюет 
О князе Игоре своем...
60

---

Ах я вспорхну и вдоль Дуная
Стрелой пернатой полечу...
Перед нами перевод, рожденный эпохой романтизма. Приведенный 
выше отрывок напоминает, по меткому выражению К.И. Чуковского, 
"чувствительный романс для клавесина" [Чуковский, 1936, 110—111].
Вопрос о языковых и внеязыковых аспектах перевода тесно свя­
зан с соотношением эксплицитных и имплицитных способов отражения 
внеязыковой действительности в тексте оригинала и в тексте пере­
вода. Поскольку далеко не вся информация об экстралингвистической 
ситуации передается языковыми знаками, фоновые знания перевод­
чика, его знакомство с описываемой в тексте ситуацией являются 
неотъемлемой частью переводческой компетенции. Особенно возрас­
тает роль пресуппозиций в тех случаях, когда текст не поддается 
однозначной интерпретации и переводческое решение опирается на 
фоновые знания и жизненный опыт переводчика. Анализ перевода 
нередко свидетельствует о том, что в основе неверных пресуппо­
зиций, ведущих к смысловым искажениям, лежит дефицит фоновых 
знаний, например:
L a d y U t t e r w o r d . Who told you 1 was here?
R a n d a l l . Hastings. You had just left when I called on you at Claridge’s; 
so I followed you down here. —
Л е д и Э т т е р у о р д . Кто вам сказал, что я здесь?
Р э н д е л л. Гастингс. Я был у Клариджей и узнал, что вы только что 
уехали.
В переводе явно прослеживается пресуппозиция, согласно которой 
у леди Эттеруорд есть друзья — некие Клариджи, у которых Рэнделл 
думал ее встретить. На самом же деле в приведенном отрывке из 
пьесы Бернарда Шоу ’’Дом, где разбиваются сердца" — это название 
фешенебельного отеля в Лондоне, где останавливалась леди Эттеруорд. 
Причина смысловой ошибки кроется в данном случае не только в де­
фиците фоновых знаний, но и в недостаточном внимании к языковым 
маркерам. В самом деле, если бы речь шла о Клариджах, знако­
мой семье, то по-английски было бы сказано at the Claridges’, а не 
at Claridge’s.
В других случаях залогом правильной интерпретации внеязыко­
вой ситуации является элементарный жизненный опыт и здравый 
смысл: Like most young Frenchmen of his generation, he was athletic 
(Maugham) ’Подобно большинству французов своего поколения, 
он увлекался спортом’. Слово