«Метареализм в современной поэзии»

Что такое «Мета»?
Метабола — это тип художественного образа, передающий взаимопричастность, взаимопревращаемость явлений; одна из разновидностей тропа, наряду с метафорой и метонимией. Дадим определение метафоры: метафора — это оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе какой-н. аналогии, сходства, сравнения. Простыми словами, метафора — это внутреннее сравнение (обращаемся к школьной программе).
Чтобы понять, что такое «внутреннее сравнение», обратимся к когнитивной лингвистике. В когнитивной лингвистикеспособ познания, например:
Любовь—это война
Время—деньги
Жизнь — Путешествие
Это метафоры, которые используются так часто, что уже перестали выполнять художественные функции. Но они продолжают выполнять когнитивные, поскольку позволяют описать одно явление через другое. Или один концепт (единицу знаний о мире) — через свойства другого концепта, ведь:
Любовь — это война, и в любви можно «проиграть», в любви «как и на войне, все средства хороши».
Время — это деньги, и время можно «потратить», время можно «вложить», время можно «потерять».
Жизнь — это путешествие (или путь), и «мы не знаем куда идем», «кого мы встретим на этом пути» и «когда мы вернемся домой»
Особенность метафор в том, что они однонаправлены, то есть:

• 
  время может описываться через деньги, но деньги не могут описываться через время;
  
• 
  жизнь может описываться через путешествие, но путешествие не может описываться через жизнь;
  
• 
  любовь может описываться как война, но война не может описываться как любовь.
  

Чтобы понять, что такое метабола, нужно представить, что метафора перестает быть однонаправленной. Она, если выразиться образно, становится «обоюдоострой».

Например:

БОЛЬ — ЭТО ПРИКОСНОВЕНИЕ БОГА
БОГ — ЭТО ПРИКОСНОВЕНИЕ БОЛИ
(из «Компьютера любви» Константина Кедрова, регистр сохранен)
Или:
Море, что зажато в клювах птиц, — дождь
(из «Места Земли» Ивана Жданова)
Русский метареализм и многое из того, что может быть соотнесено с ним, особенно сейчас, в 2000-е гг., воспринимается поэтами, лингвистами и даже философами США как одна из возможностей преодолеть тупики не только в дуализме собственного образно-метафорического плана мышления в англо-американском литературном языке как таковом, но и связанного с редукцией возможностей языка описания даже социального (плюс религиозного) позитивизма мышления в целом, в которых оказались американское общество и англо-американский язык вообще в настоящее время.^[11]. Хотя (опять же, в отличие от концептуалистов) метареалисты 1980-х и не написали никакого собственного «манифеста», где бы четко излагались позиции и формулировки их литературной школы (или направления), это отнюдь не означает, что таковые не существовали — а просто, что писание литературных манифестов не входило в намерения участников движения (о чём неоднократно, например, говорил А.Парщиков).
Это было связано ещё и со сложностью самого философского- метафизического содержания того, что есть «мета», которое многие из участников понимали (что естественно и нормально) по-разному, то есть вполне индивидуально. К примеру, Владимир Аристов в своих рефлексивных «заметках» 1997 г. о том, что есть «мета», так прямо и писал, что «мета» есть то что «мы» (то есть, поэты-«метареалисты») по-прежнему «пытаемся осознать»^[12]. Неоднократно, особенно А. Парщиковым и В. Аристовым, высказывалась мысль и о том, что «Монадология» Лейбница является уже как бы готовым манифестом метареализма, так как монада и есть «мета-метафора» (или, что вернее, каждое отдельное метареалистическое произведение являет собой, если воспользоваться метафорой Мандельштама, некий «океан без окна, вещество», то есть отдельную уникальную, духообразную и самомыслящую монаду, которая, по Лейбницу, «не имеет окон», но обязательно соотнесена с другими монадами). В настоящее время самими поэтами-«метареалистами», группа которых все время расширяется как за счет пишущей поэзию и «внежанровую» прозу молодежи, так и за счет тех, кто никогда раньше не соотносили себя с «метареализмом», делаются дальнейшие попытки (одновременно творческие и сугубо теоретические) заново дать определение не столько самой этой (уже названной Эпштейном) школе, сколько поэтическим, мистическим, метафизическим потенциалам, заложенным в понятии «мета-метафоры» и «метакода» конца 1970-х-начала 1990-х гг., то есть тому, что есть для и внутри самих этих терминов приставка «мета» и какие пути постижения образа (как-то: множественные реальности/единственность реальности, теория множественности мимезисов, теория динамичного хаоса, «невизуальная метафора», нахождения в ней и за счет/вне её новых конфликтов, и т. д.) ведут к его, образа, именно «уникальности» как «бытия» (то есть, к той самой «ауре», которую «вещь», по В.Беньямину, становясь «массовой», то есть переходя в масскультуру, как раз и «теряет»). Именно в этом современный «метареализм» и видит своё главнейшее отличие от современного российского «концептуализма».
Вывод
Исходя из первой главы мы можем понять что, Метареализмом принято называть литературное течение, изображающее нарочито усложнённую картину окружающего мира с помощью развёрнутых, взаимопроникающих метафор.
Соединение двух слов, составляющих понятие метареализма, необычно уже потому, что реализм как художественный метод предполагает воспроизведение подлинной сущности окружающей человека реальности и самой человеческой личности. Для этого в большинстве случаев реалисты прибегают к принципу жизнеподобия, создавая более или менее правдивую иллюзию реальности, понятную каждому читателю. Реалистическая поэзия (как и проза) создавала широкую картину действительности и показывала, насколько тесно и многосторонне связан с ней человек. Не стоит думать, что реализм копирует действительность — он отображает её образно, в зависимости от индивидуальной творческой манеры художника, но все образы конкретны, зримы, реалистичны.
В реалистических текстах на первый план выдвигается изобразительная, предметная функция языка. Слово «влечёт за собой в композицию… произведения, контекст той социально-культурной среды, которая себя в этом слове отпечатлела» (В.В. Виноградов). Иначе говоря, слово уже не условный символ, не поэтическая абстракция, оно предметно, реалистично. Подобная реалистичность, определённость и предметность стиля поэзии реализма создаётся сочетанием конкретных, «вещных» деталей с «высокой» поэтической лексикой.
Метареализм это не отрицание традиционного, привычного реализма, а расширение его; усложнение самого понятия реальности. Поэты видят не только конкретный, зримый мир, но и много тайных, не видимых невооружённым глазом вещей, получают дар прозревать самую их сущность. Ведь та реальность, которая нас окружает, не является единственной, считают поэты-метареалисты. Да, вокруг нас предметы и явления знакомого быта, но можно представить себе и другие реальности: можно посмотреть на мир с высоты птичьего полёта; можно посчитать реальностью внутренний мир каждого отдельного человека, его надежды, мечты, желания; можно только на миг представить себе, какая реальность открывается нам на пороге духовных прозрений или — наоборот — смерти.
Глава 2. Метабола как единица поэтического языка метареализма