Кортик. Бронзовая птица

73. 
СЕМЬЯ ТЕРЕНТЬЕВЫХ 
По Ярославскому шоссе мчалась легковая машина. В ней сидели Свиридов, моряк, Терентьева и 
мальчики. За широкими обочинами шоссе мелькали маленькие домики московских пригородов, мачты 
высоковольтной передачи, стальная излучина Окружной железной дороги. Потом потянулись леса, 
кюветы с серым, рыхлым снегом, подмосковные деревни. 
— Этот кортик, — рассказывала Мария Гавриловна, — принадлежал Поликарпу Терентьеву, 
известному оружейнику, жившему сто пятьдесят лет назад. По преданию, он вывез его с Востока. Миша 
толкнул ребят и поднял палец. 
— При Елизавете Петровне, — продолжала Мария Гавриловна, — Поликарп Терентьев попал в 
опалу и удалился в свое поместье. Там он устроил тайник. Вероятно, его принудили к этому 
обстоятельства, а может быть, страсть к механике. У нас в доме до сих пор хранятся сделанные им 
вещи: шкатулка с секретами, особенные подъемники, даже часы собственной конструкции. Самым 
сильным его увлечением было водолазное дело. Но все его проекты водолазного прибора и подъема 
какого-то затонувшего корабля были для того времени фантастическими. Между прочим, водолазное и 
судоподъемное дело укоренились в нашей фамилии. Этим занимались сын и внук Поликарпа 
Терентьева и мой сын Владимир. Многие из них участвовали в экспедициях. Дед Владимира несколько 
лет пробыл на острове Цейлон, поднимал какой-то корабль, да так и не поднял. Отец Владимира 
собирал материал о “Черном принце”. Но все эти работы были окружены тайной. 
— Интересно! — сказал Свиридов. 
— Особенность тайника, — продолжала Мария Гавриловна, — заключалась в том, что о нем знал 
только один человек в доме — глава семьи. Мы, женщины, этим не интересовались. Шифр, 
указывающий местонахождение тайника, старик заделал в кортик. Мой сын Владимир был последним 
представителем рода Терентьевых. Он получил кортик от моего мужа в декабре пятнадцатого года. 
Владимир специально приезжал в Пушкино. Тогда-то и произошла ссора его с женой Ксенией. Она 
требовала, чтобы он оставил ей кортик и показал тайник. Роковую роль в этом сыграл брат Ксении, 
Валерий Никитский, видимо, он был уверен, что в тайнике хранятся ценности. Но если бы это было так, 
то Владимир, уезжая на войну, оставил бы кортик мне. В прошлом году приехал Валерий. Он уверил 
меня, что в тайнике хранятся компрометирующие Владимира документы. Он говорил, что Владимир 
умер у него на руках и перед смертью просил эти документы уничтожить. Для этой цели Валерий якобы 
остался в России и скрывался. Машина въехала в Пушкино и вскоре остановилась возле дома 
Терентьевой. 
В столовой, куда все вошли, стоял длинный обеденный стол на круглых резных ножках. Один 
угол скатерти был откинут. На клеенке лежали три кучки гречневой крупы, ее, видимо, перебирали. 
— Часов в доме много, — сказала Мария Гавриловна, — но какие из них, я не знаю. 
— Вероятней всего те, о которых вы упоминали, — сказал Свиридов. 
— Тогда пройдемте в кабинет. 
В кабинете, в глубокой нише, стояли высокие часы в деревянном футляре. За стеклом желтел 
циферблат. В нем рядом с отверстием для завода часов виднелась едва приметная, узкая щель. 
Свиридов открыл дверцу часов. Маятник криво качнулся и звякнул. 
Свиридов перевел стрелки на двенадцать часов без одной минуты, вставил в щель змейку кортика 
и, осторожно поворачивая ее вправо, завел часы. 
Минутная стрелка дрогнула, подвинулась — открылась дверца над циферблатом, оттуда 
выскочила кукушка. Она двенадцать раз прокуковала, потом часы захрипели, кукушка дернулась 
вперед, вслед за ней повернулась башня часов, открыв верхнюю часть футляра. Футляр был с двойными 

---

стенками. Хитроумие тайника заключалось в том, что снаружи башня часов и футляр казались 
сделанными из цельного куска дерева. Только после завода часов внутренняя пружина поднимала 
башню и открывала тайник, представлявший собой глубокий квадратный ящик, наполненный 
бумагами. 
Здесь лежали свернутые трубкой и обвязанные ниткой чертежи с примятыми, обтрепанными 
краями, папки, туго набитые пожелтевшими от времени листами бумаги, тетради, большой блокнот в 
сафьяновом переплете. 
Свиридов и моряк осторожно вынули документы, разложили на столе и начали их внимательно 
рассматривать, изредка перебрасываясь короткими фразами. Мальчики жались к столу, тоже пытаясь 
что-нибудь увидеть. 
— Все разложено по морям. Вот даже Индийский океан, — говорил моряк. Он прочитал на 
обложке одной папки: 
— “Английский корабль “Гросвенор”. Затонул в тысяча семьсот восемьдесят втором году у 
острова Цейлон. Груз: золото и драгоценные камни. Бриг “Бетси”…” 
— Давайте-ка лучше свои моря поглядим, — перебил его Свиридов. 
— Так. — Моряк перебрал папки и развязал одну. — Черное море. Вот оглавление: “Трапезунд”, 
корабль крымского хана Девлет-Гирея… “Черный принц” — затонул двадцать четвертого ноября 
тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года в Балаклавской бухте, разбившись во время шторма о 
прибрежные скалы, груз — пять миллионов рублей золотом… — Он перелистал бумаги, покачал 
головой. — Какие сведения! Точные координаты места гибели, показания очевидцев, огромный 
справочный материал… 
— Крепко! — весело сказал Свиридов. — Для “Судоподъема” все это очень пригодится. 
— Да, — подтвердил моряк, — материал неоценимый.