Конфуцианство

Часть 2. Ко н ф у ц и а н с т в о (О б щ и й очерк)

229

ный аспект его правления. Вот, например, текст стелы для храма Вэнь-вана, принадлежащий кисти лите­ ратора периода конца Тан— начала Пяти династий (X в.) Сюй Иня:

Подданные десяти тысяч государств

Приносят ко двору свою предельную искренность. Они подобны течению ста рек, Несущих свои воды в синее море.

Надо сказать, что в целом категория вэнь в зна­ чении благой силы Вэнь-вана в конфуцианской док­ трине не получила своего развития. Однако подобный подход к вэнь сохранился в императорской идеоло­ гии в эстетической и художественной литературе. На литературе мы остановимся несколько позже. Сейчас же скажем несколько слов об император­ ской идеологии. Там вплоть до самого конца мань­ чжурской империи вэнь в его древнем ритуальном значении, как вэнь Вэнь-вана и как антитеза при­ менению оружия, стабильно сохранялось в офици­ альном языке. Это становится особенно наглядным при рассмотрении императорской титулатуры, где антонимы вэнь и у («оружие»), соединившись в проч­ ный бином, служат обозначением полноты и совер­ шенства императорской власти, как бы свидетель­ ствуя о том, что данный император в совершенстве владеет искусством управления, имея в виду и при­ нудительный, и свободный от насилия вид властво­ вания, и что при необходимости он применит имен­ но тот способ, который нужно, и именно в той ме­ ре, которая необходима. Приведем пример. Один из своих манифестов сунский император Шэнь-цзун (1068— 1085) начал так:

Я, император, вверху копирую Ясное Небо, вдали исследую Дао-путь древности. И п росветл ен н ост ь и

230 А. С. Мартынов. КОНФУЦИАНСТВО

0. 
   о и н с т в е н н о с т ь (вэнъ-у) во мне присутствуют во всей полноте и дают возможность завершить славные подви­ ги [государственного строительства]. Мои гуманность и сыновняя почтительность пользуются доброй славой и
   

помогают мне еще более усилить цветение моей беспре­ дельной силы дэ.

Это заявление представляет чрезвычайный инте­ рес в плане соотношения конфуцианства с импера­ торской доктриной власти. Шэнь-цзун, можно ска­ зать, просто увешан конфуцианскими добродетелями, здесь и сила дэ, и гуманность, и сыновняя почти­ тельность, и исследование древнего Дао-пути. Но можно ли его назвать конфуцианским монархом в том смысле, который мы вкладываем в словосочета­ ние «христианский монарх», говоря о средневековой Европе? Нам кажется, что нельзя. Во-первых, пото­ му что ни Конфуций, ни его учение здесь не упомя­ нуты ни единым словом, а во-вторых, потому что все свои совершенства сам заявитель возводил к Ясно­ му Небу и самостоятельному исследованию древно­ сти. Иными словами, если Шэнь-цзуна квалифици­ ровать с точки зрения той базовой идеологии, кото­ рая обеспечивает легитимацию политической власти, то, как нам кажется, будет правильным признать его императором-медиатором или императором-космо-кратом, слегка подкрашенным в конфуцианские тона.

Эта общая характеристика сохраняет свою силу

0. 
   применительно к категории вэнь. Вэнь Шэнь-цзуна имеет тот же характер, что и у Вэнь-вана. Это им­ ператорское свойство можно рассматривать либо как дар природы, либо как результат непосредственной связи с Небом, но отнюдь не как производное от изучения доктрины Конфуция, которая, как мы уже упоминали, в этой императорской декларации просто проигнорирована.