Книжный вор

* * * МЕРЗЛЫЕ МОТИВЫ РУДИ ШТАЙНЕРА * * *
1. После стольких месяцев неудач этот миг был его единственной возможностью
насладиться хоть какой-то победой.
2. Положение, требующее такой самоотверженности — удобный случай обратиться к
Лизель с обычной просьбой.
Разве сможет она отказать ему?
— Как насчет поцелуя, свинюха?
По пояс в ледяной воде он постоял еще несколько лишних мгновений, затем выбрался на
берег и подал книгу Лизель. Штаны облепляли ему ноги, и Руди не останавливался. По правде, я
думаю, он боялся. Руди Штайнер боялся поцелуя книжной воришки. Наверное, слишком его
хотел. Наверное, он так невероятно сильно любил ее. Так сильно, что уже больше никогда не
попросит ее губ и сойдет в могилу, так и не отведав их.

---

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
«ПОЧТАЛЬОН СНОВ»
с участием:
дневника смерти — снеговика — тринадцати подарков —
следующей книги — кошмара с еврейским трупом — газетного
неба — посетителя — «шмунцеллера» — и прощального поцелуя
в отравленные щеки
ДНЕВНИК СМЕРТИ: 1942
Это был год, стоивший целой эпохи, как 79-й или 1346-й — да и многие другие. Что там
коса, черт побери, там была нужна метла или швабра. А мне — отпуск.
* * * КУСОЧЕК ПРАВДЫ * * *
У меня нет ни косы, ни серпа.
Черный плащ с капюшоном я ношу, лишь когда холодно.
И этих черт лица, напоминающих череп, которые, похоже, вам так нравится цеплять на
меня издалека, у меня тоже нет.
Хотите знать, как я выгляжу на самом деле?
Я вам помогу.
Найдите себе зеркало, а я пока продолжу.
По-моему, сейчас я веду себя довольно эгоистично — все о себе да о себе. О моих
путешествиях, о том, что я видел в 42-м. С другой стороны, вы ведь человек —
самовлюбленность вам должна быть понятна. Дело в том, что я не просто так рассказываю вам,
что я тогда видел. Многие события скажутся на Лизель Мемингер. Придвинут войну ближе к
Химмель-штрассе — и потащат за компанию меня.
Да, в том году концы у меня были дальние: из Польши в Россию, потом в Африку и опять
все сначала. Можете со мной поспорить и сказать, что мне в любой год приходится так мотаться,
но иногда человеческому роду приходит на ум разойтись на всю катушку. Растет производство
тел и отлетающих душ. В дело идет пара бомб — и готово. Или газовые камеры, или трескотня
далеких пулеметов. Если все это не вполне довершает начатое, люди хотя бы лишаются

---

привычного крова, и я повсюду вижу бездомных. Они часто бегут за мной, когда я прохожу
улицами разоренных городов. Умоляют забрать их, не понимая, что я и так слишком занят.
— Ваше время еще придет, — заверяю я их и стараюсь не оглядываться. Иногда хочется
вспылить — как-нибудь так: «Разве вы не видите, что у меня и без вас работы по уши?», но я
молчу. Жалуюсь про себя, не отрываясь от работы, и в иные годы души и тела не складываются
— они множатся.