Книжный вор

* * * ВОПРОС И ОТВЕТ * * *
Как Макс Ванденбург оказался в постели Лизель?
Он упал.
Мнения были разные, но Роза Хуберман заявила, что корень зол — прошлое Рождество.
24 декабря было голодным и зябким, но был и крупный плюс — никаких долгих визитов.
Ганс-младший одновременно стрелял в русских и продолжал бойкотировать семейное общение.
Труди смогла заехать только в выходные перед Рождеством, на несколько часов. На праздник она
уезжала с семьей, где работала. На каникулы для совершенно иного класса Германии.
В сочельник Лизель принесла в подарок Максу две пригоршни снега.
— Закрой глаза, — сказала она. — Вытяни руки.
Как только снег перешел из рук в руки, Макс поежился и рассмеялся, но глаз не открыл.
Сначала он лишь наскоро попробовал снег, позволив ему впитаться в губы.
— Это сегодняшняя сводка погоды?
Лизель стояла рядом.
Она тихонько тронула Макса за рукав.
Тот снова поднял ладонь ко рту.
— Спасибо, Лизель!
Таково было начало самого чудесного на свете Рождества. Мало еды. Никаких подарков.
Зато у них в подвале был снеговик.
Доставив первые пригоршни снега, Лизель убедилась, что на улице никого нет, а потом
вынесла из дому все ведра и кастрюли, какие только нашла. И насыпала в них с горкой снега и
льда, покрывавшего узкую полоску мира — Химмель-штрассе. Наполнив все емкости, Лизель
внесла их в дом и стаскала в подвал.
Раз уж все по-честному, Лизель первой бросила снежок в Макса и получила ответный в
живот. Макс даже бросил один в Ганса Хубермана, когда тот решил заглянуть к ним.
— Arschloch! — взвизгнул Папа. — Лизель, дай-ка мне снега. Полное ведро! — На
несколько минут они забыли. Визга и выкриков больше не было, но то и дело вылетали короткие

---

смешки. Ведь они были всего лишь люди, они играли в снегу, но в доме.
Папа поглядел на полные снега кастрюли.
— А что будем делать с остальным?
— Снеговика, — ответила Лизель. — Надо слепить снеговика.
Ганс покричал Розу.
В ответ ему швырнули привычное:
— Что там еще, свинух?
— Спустись-ка, а?
Когда жена появилась, Ганс Хуберман рискнул жизнью, броском отправив в нее
великолепный снежок. Совсем чуть-чуть промазав, тот ударил в стену и рассыпался, дав Маме
повод ругаться, не переводя дыхания, довольно долго. Пробранившись, Роза спустилась и
помогла им лепить. Потом даже принесла пуговицы для глаз и носа и кусок бечевки для
снеговиковой улыбки. И даже шарф и шляпу надели на снеговика, росту в котором было всего
полметра с небольшим.
— Это карлик, — сказал Макс.
— Что будем делать, когда растает? — спросила Лизель.
У Розы уже был готов ответ:
— Ты его подотрешь, свинюха, да скоренько.
Папа не согласился:
— А он не растает. — Он потер руки и подышал в них. — Тут такой мороз.
И хотя снеговик все же растаял, где-то в душе каждого из них он так же гордо и высился.
Наверное, стоял у каждого перед глазами, когда они в тот сочельник наконец заснули. В ушах
звучал аккордеон, в глазах маячил снеговик, а Лизель еще и думала о словах Макса, когда
простилась с ним у камина.