Книга II. Муад-диб

Думает, будто я ему не доверяю. Наверняка
знает, что я получил дополнительную информацию о предателе. Надо поскорее его успокоить.
— Суфир, — сказал он, — ты принадлежишь к одним из немногих, кому я доверяю
полностью. Давай-ка обсудим еще кое-что. Ты знаешь, как тщательно мы всегда отбирали
людей, чтобы к нам не затесался предатель. Но я получил два новых донесения.
Хайват обернулся и пристально посмотрел на герцога. Лето пересказал ему все, что
услышал от Поля. Но ментат, вместо того чтобы войти в свой рабочий транс, еще больше
смутился.

---

Герцог изучающе оглядел его и наконец сказал:
— Ты что-то скрываешь, старина. Мне следовало бы об этом догадаться еще по тому, как
ты нервничал на совещании. Боялся брякнуть что-то лишнее?
Малиновые от сока сафо губы ментата вытянулись в тонкую прямую ниточку, от которой
разбежались крохотные морщинки. Он заговорил, но лицо его по-прежнему казалось
неподвижной маской:
— Милорд, я не знаю, как мне к этому подступиться.
— Как-нибудь подступись, Суфир, — усмехнулся Лето. — Мы друг от друга чего только не
слышали. Уж ты-то, кажется, можешь позволить себе говорить все что угодно.
Хайват продолжал рассматривать его в упор, размышляя про себя: 
За это я его больше
всего и люблю. Это воистину человек чести, и он заслуживает самого преданного к себе
отношения. Почему я вынужден делать ему больно?
— Ну?
Хайват пожал плечами.
— У нас имеется записка, вернее, обрывок. Мы перехватили ее у харконненского связного.
Она адресована агенту по кличке Парди. У нас есть основания полагать, что Парди — главный
резидент всей харконненской агентуры. Записка может иметь огромное значение… или вообще
не иметь никакого. Все зависит от того; как ее толковать.
— И каких, же деликатных вопросов касается ваша записка?
— Не записка, милорд. Всего лишь фрагмент. Это был минимический фильм с
прикрепленной к нему капсулой самоликвидации. Мы остановили действие кислоты и не
допустили полного разрушения. Сохранилась только часть текста, но исключительной
важности.
— Я слушаю.
Хайват потер пальцами губы.
— Текст таков: «…ето никогда не заподозрит, что угроза исходит от столь любимых им
рук. Уже одно; это будет для него, смертельным ударом». Записка скреплена личной печатью
барона. Подделка, исключается, я сам проверял.
— Стало-быть, ты подозреваешь… — заговорил герцог ледяным голосом.
— Я готов скорее отрубить себе руки, милорд, чем сделать вам больно. Но если это…
— …Леди Джессика, — оборвал его герцог, чувствуя, что ярость переполняет его. — А что
удалось выжать из этого Парди?
— К несчастью, когда мы перехватили связного, Парди уже не было в живых. Связной, я
думаю, ничего не знал о содержании записки.
— Несомненно.
Герцог покачал головой, пытаясь привести в порядок мысли: 
Что за грязное дело! Это
просто немыслимо. Я знаю свою славную девочку.
— Милорд, если…
— Нет! — рявкнул герцог. — Это какая-то ошибка.
— Тем не менее мы не можем пренебрегать этим фактом, милорд.
— Мы вместе уже шестнадцать лет! У нее было без счета возможностей для… К тому же
ты сам проверял ее и заодно весь Бен-Джессерит!
Хайват горько ответил:
— Увы, я не всесилен.
— Говорю тебе, это невозможно! Харконнены хотят погубить род Атрейдсов — меня и
Поля. Недавно они уже попытались. Ты можешь представить себе женщину, умышляющую
против собственного сына?

---

— Возможно, она ничего и не замышляет против своего сына. А вчерашнее покушение —
всего лишь ловкий трюк.
— Тележало? Исключено.
— Мой господин, считается, что она не знает своих родителей. А если знает? А если,
скажем, она — сирота, причем сирота по вине Атрейдсов?
— Она бы давно что-нибудь сделала. Яд в вине или удар стилетом однажды ночью… Уж
ей-то это было бы проще простого.
— Харконнены хотят