Книга II. Муад-диб

«Вам 
разрешается 
называть 
герцога 
„милорд“ 
или 
„мой 
господин“.
„Благороднорожденный“ тоже будет правильно, но это лучше приберечь для более
официальных случаев. К сыну можно обращаться „молодой господин“ или „милорд“. Герцог
обычно держится просто, но это не означает, что с ним можно фамильярничать».
Наблюдая за приближающимися людьми, Каинз думал: 
Они скоро узнают, кто настоящий
хозяин на Аракисе! Каковы — ментат разговаривал со мной чуть ли не полночи, устроил мне
настоящий допрос. А потом — не буду ли я так любезен сопровождать их, они, видите ли,
собираются лично познакомиться с добычей пряностей!
От Каинза не ускользнула и тайная подоплека хайватовских расспросов: им нужны
императорские базы. Сведения о базах они, конечно, получили от Айдахо.
Надо будет сказать Стилгару, чтобы он послал герцогу голову этого Айдахо, 
думал Каинз.
Идущая навстречу группа была теперь всего в нескольких шагах, их ноги в защитных
ботинках скрипели но песку.
— Милорд, герцог, — поклонился Каинз.
Приближаясь к одиноко стоящему у махолета человеку, герцог успел изучить его как
следует: высокий, тощий, одет в спецпустынную свободную накидку, высокие ботинки и
защитный костюм. Капюшон откинут назад, маска отодвинута в сторону. Борода редкая, волосы
соломенного цвета. И эти непостижимые синие глаза без белков с чуть заметными темными
точечками зрачков!
— Вы — эколог, — сказал герцог.
— Мы здесь предпочитаем пользоваться старым термином — планетолог, милорд.
— Как вам угодно, — герцог обратился к Полю. — Это Императорский судья-наблюдатель,
поставленный следить за соблюдением формальностей при переходе владений от одного Дома к
другому, — он снова обратился к Каинзу: — Мой сын.
— Милорд, — отозвался Каинз.
— Вы вольнаиб? — спросил Поль.
— Меня принимают и в низине, и в пустыне, молодой господин, — улыбнулся Каинз. —
Но я Императорский планетолог и нахожусь на службе у Его Императорского Величества.
Поль кивнул. На него произвела впечатление сила, излучаемая этим человеком. Когда они
стояли у окна на одном из верхних этажей административного корпуса, Халлек показал ему
планетолога: «Во-он тот человек, с охраной из вольнаибов, ну тот, что сейчас направился к
махолету».
Поль успел рассмотреть Каинза в бинокль, отметив презрительно вытянутые тонкие губы и
высокий лоб. Халлек шептал ему на ухо: «Очень странный тип. Ты еще услышишь, как он
говорит: словно бритвой режет».
А герцог, стоявший позади них, усмехнулся: «Ученый!»
Теперь, когда их разделяло всего несколько шагов, Поль ясно ощущал исходившее от
Каинза величие — как у особы королевской крови, человека, рожденного повелевать.
— Я хочу выразить вам признательность за эти костюмы и плащи, — сказал герцог.
— Надеюсь, они вам подошли, милорд, — ответил Каинз. — Это производство вольнаибов.
Мы старались подобрать размеры как можно ближе к тем, которые дал нам ваш человек —

---

Халлек, кажется?
— Совершенно верно. Меня несколько озадачило, когда мне передали, что вы откажетесь
сопровождать нас в пустыню, если мы не напялим на себя эти наряды. Мы ведь можем взять с
собой достаточное количество воды, и мы совсем не собираемся задерживаться там надолго. К
тому же у нас будет прикрытие сверху — видите, вон там, справа, махолеты сопровождения. Я
сомневаюсь, чтобы кто-нибудь заставил нас совершить вынужденную посадку.
Каинз молча смотрел на него. Ему сразу бросилось в глаза, что их тела привыкли к избытку
влаги. Наконец он холодно ответил:
— На Аракисе вам не придется говорить так самонадеянно. Здесь говорят только о
различной степени вероятности.
Халлек мгновенно напрягся:
— К герцогу следует обращаться только «милорд» или «мой господин».
Лето успокаивающе махнул ему рукой:
— Я собираюсь, немного изменить здесь свои правила. Меньше формальностей.
— Как пожелаете, мой господин.
— Я считаю себя вашим должником, доктор Каинз, — продолжал Лето. — Мы не забудем
и этих костюмов, и вашей заботы о нашем благополучии.
Полю внезапно пришла на ум цитата из Оранжевой Католической Книги, и он сказал:
— «Даяние — это благословение дающего».
Слова неожиданно громко прозвучали в неподвижном воздухе. Вольнаибы из охраны
Каинза, которые пристроились на корточках в тени здания, вскочили на ноги и возбужденно
заговорили. Один из них выкрикнул: «Лизан аль-Гаиб!»
Каинз резко обернулся и подал знак рукой, будто рубанул по воздуху, отсылая охрану на
место. Они снова уселись в тень и принялись что-то оживленно обсуждать между собой.
— Очень интересно, — заметил Лето.
Планетолог бросил на него и Поля сердитый взгляд:
— Жители пустыни в большинстве своем очень суеверны. Не обращайте на них внимания.
Это абсолютно безвредно.
Но про себя он подумал о словах легенды: