Книга II. Муад-диб

Никогда он не мог обойтись без поучений, 
подумал Каинз. 
Поучения, поучения, бесконечные
поучения.
Коршун подпрыгнул поближе к его руке, наклонил голову сначала на один бок, потом на
другой, изучая лежащую перед ним плоть.
— Аракис — планета, приспособленная для одного вида растительности, — говорил
отец. — Одного вида. Он является опорой правящего класса, живущего так, как жили все
правящие классы до него: подминая под себя животную массу полурабов, которые
довольствуются остатками с господского стола. На этих-то полурабов и на то, что им бросают
хозяева, мы и должны обратить наше внимание. Это вопросы гораздо более важные, чем
принято обычно считать.
— Плевать я хотел на тебя, папа, — прошептал Каинз. — Пошел вон.
И подумал: 
Кто-нибудь из моих вольнаибов обязательно должен быть поблизости. Не
может быть, чтобы они не видели птиц надо мной. Они придут разузнать, не связано ли это с

---

чьей-то влагой.
— Население Аракиса узнает, что мы стараемся напоить планету водой. У большинства из
них, разумеется, возникнет почти мистическое представление о том, как мы сделаем это.
Большинство не разбирается в тонкостях человеческих взаимоотношений. Возможно, они даже
решат, что мы доставим воду с какой-то другой планеты. Пусть думают что угодно, главное —
чтобы они верили в нас.
Я еще минуточку полежу, а потом встану и скажу все, что я о нем думаю. Стоит тут и
поучает меня, вместо того чтоб помочь.
Птица подскочила поближе к руке. Еще две спланировали на песок и сели позади нее.
— Религия и закон должны значить для наших людей одно и то же. Любое неповиновение
будет считаться грехом и наказываться как преступление против религии. Это принесет
двойную выгоду — люди станут дисциплинированнее и храбрее. Мы сможем полагаться не на
отдельных смельчаков, а на отвагу всего народа.
Где ты, мой народ, сейчас, когда я так нуждаюсь в тебе? 
подумал Каинз. Он собрал
последние силы, шевельнул рукой и на несколько сантиметров придвинул ее к коршуну. Тот
отпрыгнул назад к своим товарищам. Все птицы изготовились для полета.
— Мы построим наши планы в соответствии с естественным ритмом жизни. Жизнь
планеты — явление очень сложное, все в нем взаимно переплетается. Первые изменения в
растительном и животном мире определятся грубой физической силой, которой будем
управлять мы. А когда процесс определится, нам придется расширить сферу нашего влияния,
придется иметь дело со всей природой. Но помни, что нам достаточно управлять тремя
процентами всего энергетического комплекса — только тремя процентами — и мы сможем
создать полностью самодостаточную систему.
Почему ты не хочешь мне помочь? Каждый раз одно и то же: ты меня подводишь именно
тогда, когда я больше всего нуждаюсь в тебе. 
Каинз хотел повернуть голову и посмотреть туда,
откуда доносился голос отца, чтобы испепелить взглядом старого зануду. Но мышцы отказались
повиноваться ему.
Он увидел, что настойчивая птица снова оказалась рядом с ним. Коршун осторожно
приблизился к его руке, пока остальные птицы с насмешливым безразличием наблюдали за ним.
Всего один шажок отделял теперь хищника от бессильно скрюченных пальцев.
Мозг Каинза озарило прозрение. Совершенно неожиданно он увидел, что Аракис может
ожидать совсем иная судьба, о которой его отец и не подозревал. На него нахлынуло отчетливое
понимание иных, новых возможностей.
— Нет ничего страшнее для твоего народа, чем оказаться в руках Героя, — сказал отец.
Читает мои мысли! Ладно 
… 
пусть.
Во все поселения-сичи уже посланы гонцы. Их уже не остановишь. Если сын герцога
остался в живых, они найдут его и спасут, как я приказал. Женщину, его мать, они, может быть,
и раскусят, но мальчишку теперь будут беречь как зеницу ока.
Коршун скакнул в последний раз и оказался у самой руки. Он наклонил маленькую
головку, изучая беспомощную плоть. Вдруг он вскинулся, вытянулся в струну и пронзительно,
гортанно крикнул. Потом подпрыгнул в воздух и взмыл вверх. Его товарищи последовали за
ним.