И возрастная психология

Клиническое применение 
Далее следует попытка применения, по крайней мере, некоторых из наших вы-
водов, полученных с таким трудом, к трем наиболее актуальным проблемам подро-
сткового возраста. 
Естественны ли подростковые расстройства? Во-первых, существует вечный 
вопрос, является ли подростковый сдвиг желанным и продуктивным сам по себе, 
насколько это необходимо и, более того, естественно? Психоаналитическая позиция 
здесь решительна и единодушна. Члены семьи ребенка и школа, которые оценивают 
его состояние на основе поведения, могут жалеть подростка; для них его состояние 
означает утрату ценных качеств, постоянства характера и социальной адаптации. 
Как аналитики, оценивающие личность со структурных позиций, мы думаем иначе. 
Мы знаем, что структура характера ребенка к концу латентного периода представля-
ет собой результат долговременного конфликта между силами эго и ид. Внутренний 
баланс достигнут, хотя характеристики каждого индивидуальны и дороги ему, они 
предварительны. Это не позволяет влечениям усиливаться количественно или изме-

---

– 212 – 
няться качественно, что неразрывно связано с половым созреванием. Следовательно, 
позволение взрослой сексуальности интегрироваться в личность индивида должно быть 
отвергнуто. Так называемая подростковая неудовлетворенность является не более чем 
внешним признаком того, что происходит такая внутренняя перестройка. 
С другой стороны, мы все знаем детей, которые в возрасте 14–15 или 16 лет не 
демонстрируют никаких внешних признаков внутреннего беспокойства. Они про-
должают оставаться, как и на протяжении латентного периода, «хорошими» детьми, 
погруженными в семейные отношения, сыновьями, любящими своих матерей, по-
слушными своим отцам, в соответствии с атмосферой, идеями и идеалами их дет-
ского воспитания. Это свидетельствует об отставании нормального развития и тре-
бует должного внимания. Первое впечатление от подобных случаев, что это может 
иметь место из-за количественного недостатка влечений, потребностей, – подозре-
ние, которое останется необоснованным. Аналитические исследования показывают, 
что подобное нежелание «взрослеть» происходит не из ид, а из эго и суперэго. Эти 
дети построили массивные защиты от действия своих влечений и теперь искалечены 
результатами, которые действуют как барьер против нормального процесса созрева-
ния в ходе развития. Они, возможно, более, чем все остальные, нуждаются в тера-
певтической помощи для устранения внутренних ограничителей и освобождения 
пути для нормального, хотя и «огорчающего» развития. 
Предсказуемы ли подростковые расстройства? Второй вопрос, который нам 
часто задают, касается следующей проблемы: может ли быть предсказан тип реак-
ции данного ребенка в подростковый период, исходя из характеристик его поведе-
ния в раннем детстве или латентный период? Независимо от утвердительного в це-
лом ответа, данного Эрнстом Джонсом (1922), лишь один из вышеназванных авто-
ров дал ясное и положительное решение этого вопроса. Зигфрид Бернфельд (1923), 
обсуждавший затяжной тип мужского отрочества и его характеристики, установил 
связь между этой формой полового созревания и специфическим типом детского 
развития, основанного на следующих трех условиях: 1) фрустрация детских сексу-
альных желаний разрушает детский нарциссизм; 2) инцестуозная фиксация на ро-
дителях обладает исключительной силой и сохраняется на протяжении латентного 
периода; 3) суперэго формируется рано, резко отграничено от эго, и идеалы, содер-
жащиеся в нем, питаются как нарциссическим, так и объектным либидо. 
В литературе встречаются и другие, менее точные ответы на этот вопрос. Мы 
встречаем мнение, что в большинстве случаев начало подросткового процесса не-
предсказуемо, поскольку почти целиком зависит от количественных отношений, 
таких, как сила и внезапность усиления влечений, соответствующего усиления тре-
воги, вызывающей весь остальной переворот. В 1936 году я говорила, что в своей 
природе отрочество имеет что-то от самоисцеления. Это случается с детьми, чья 
прегенитальная активность доминирует на протяжении латентного периода до тех 
пор, пока увеличение генитального либидо не создает условия для снижения преге-
нитальных действий. Это последнее, с другой стороны, может столкнуться с такой 
же силой, производящей обратный эффект: когда фаллические характеристики до-
минируют на протяжении латентного периода, усиление генитального либидо про-
изводит эффект преувеличенной и угрожающе агрессивной маскулинности. 
Общепринято, пожалуй, что сильная фиксация на матери, вызванная не только 
эдиповой, но и доэдиповой привязанностью к ней, делает подростковый период осо-
бенно сложным. Это последнее утверждение должно быть связано с двумя недавни-
ми открытиями другого рода, которыми мы обязаны работе, выполненной в нашей 

---

– 213 – 
Хемпстедской детской клинике. Одно из этих открытий сделано в исследовании де-
тей-сирот, которые в первые годы жизни лишены отношений со стабильной фигу-
рой матери. Это отсутствие материнской фиксации вовсе не делает подростковый 
возраст более легким, оно создает угрозу для всей внутренней согласованности лич-
ности в этот период. В таких случаях отрочеству предшествуют бурные поиски об-
раза матери; внутреннее обладание и катексис такого образа кажется необходимым 
для нормального процесса отвода либидо и переноса его на новые объекты, то есть 
сексуальных партнеров. 
Второе открытие из вышеупомянутых было сделано в анализе близнецов-
подростков. Их взаимоотношения в младенчестве наблюдались и регистрировались 
поминутно (Берлингем, 1951). В процессе лечения выяснилось, что «подростковый 
бунт» против детских объектов любви требует разрыва уз с близнецом в не меньшей 
степени, чем разрыв уз с матерью. Поскольку этот либидозный (нарциссический, 
как и направленный на объект) катексис близнецов коренится в тех же глубинных 
пластах личности, что и ранняя привязанность к матери, их разрыв сопровождается 
таким же структурным переворотом, эмоциональным упадком и формированием 
симптомов. В том случае, если привязанность сохранялась на протяжении подрост-
кового этапа и далее, мы вправе ожидать задержки созревания или ограничивающе-
го «цементирования» характера, типичного для латентного периода, что в целом 
сходно с упоминавшимися выше случаями, в которых детская любовь к родителям 
выдерживает натиск подростковой фазы. 
Возвращаясь к исходному вопросу, кажется, что мы можем предсказать подро-
стковые реакции в некоторых наиболее типичных сочетаниях, но, конечно, не все 
индивидуальные вариации детской структуры личности. Наше понимание типично-
го развития будет расти с увеличением числа подростков, прошедших анализ.