Федерации в качестве учебного пособия для студентов педагогических вузов

Е.А. Дьякова Речевые ошибки и особенности процесса речеобразования у заикающихся
В настоящее время в литературе мало освещены вопросы, связанные с внутренними механизмами порождения речи у заикающихся. Высказывается предположение о связи запинок с трудностями планирования схемы высказывания, с нарушениями процесса выбора словесных средств и синтаксических конструкций. На своеобразие протекания процесса внутриречевого программирования у заикающихся указывает исследование пауз хезитаций в монологической речи (Л.И. Белякова, Е.А. Дьякова, 1991). Кроме этого, имеются данные, свидетельствующие о своеобразной дезинте-риоризации и дезавтоматизации процессов мышления и речи, а также перенесения мотива и контроля в структуре умственного действия на процесс произнесения (Н.Н. Ста-нишевская, 1984).
В настоящей работе предпринята попытка исследовать особенности организации речевого высказывания у взрослых заикающихся с применением показателей, характеризующих высшие лингвистические уровни речевого процесса...
Результаты исследования особенностей выбора слов показали, что речь заикающихся, по сравнению с лицами кон трольной группы, характеризовалась меньшим уровнем словарного разнообразия. Это в первую очередь происходило за счет того, что заикающиеся использовали наиболее частотные в своем диалекте слова, употребляли большее количество шаблонных слов и фраз. Кроме этого, речь заикающихся характеризовалась высокой повторяемостью одних и тех же лексических единиц, которые в тексте были семантически нерелевантны.
Пример 1. «Тем более, тем более, мне это сейчас, первое время, мне короче, мне сказали, ты сделаешь работу, так мне сказали, сделаешь, чтоб я сделал...»; «...иногда возв,.. вот возникают споры что и до чего, и до и, и да как, до и, и до нервной психики доводят».
Часто к снижению словарного разнообразия приводило употребление большого количества эмболофразий.
Пример 2. «Значит, вот, многие платы, значит, ну я, значит, раньше тоже делал, так сказать, значит, там, подчистку, вот значит, доработку плат выполнял в цехе».
К снижению словарного разнообразия приводили и трудности, связанные с судорожными проявлениями. При этом повторы слов появлялись как результат своеобразной «моторной» подготовки к произнесению слова, являющегося «трудным» для данного заикающегося.
Пример 3. «Меня привлекало, что у него вн...(речевая судорога — р.с. — слово не закончено), это, это н... (р.с.), это н... (р.с.), это не то, что у него это, это внутри. Вот, вообще, ну как с... (р.с.) это система его работ».
Чаще же в речи одного и того же заикающегося эти несколько причин, приводящих к снижению словарного разнообразия, совмещались...
Следующей специфической особенностью выбора слов у заикающихся являлось наличие лексических единиц, по смыслу ошибочно употребленных в данном контексте, то есть парафразий. При этом во многих случаях употребление парафразий носило антиципационный характер, то есть лексическая единица появлялась гораздо раньше, чем это требовалось в высказывании.
Пример 5 А. «Я учусь в Ташкентском политехническом факультете (надо: институте) на геологоразведочном факультете».
Пример 5 Б. «Суть моей работы еще заключается в том, чтобы по ходу дела устранять (надо: находить) возникшие неисправности в вычислительной машине и быстро их устранять».
Такие ошибки антиципационного характера могли проявляться не только на лексическом, но и на звуковом уровне. Пример 6. «...подготовких моих музыкантов». В этих случаях допущенные ошибки не осознавались и не корректировались заикающимися.
Надо отметить, что у лиц контрольной группы таких явлений, как парафразий, вообще не наблюдалось...
Исследование особенностей грамматического оформления высказывания выявило, что заикающиеся избирали более упрощенный, чем в норме, способ грамматической реализации высказывания, часто пренебрегая «считыванием» грамматических обязательств в ходе порождения речи. В результате этого наблюдалось нарушение грамматического согласования внутрифразового единства.
Пример 7. «...я учу ученикам», «...я работая в детской музыкальной школы».
При этом фразы, которые могли быть представлены как синтаксически непрерывные цепочки, членились на отдельные синтагмы, смысловые связи между которыми выражались скорее способом соположения, чем формально-грамматическими средствами, то есть наблюдалось синтагматич-ное построение фраз.
Пример 8 А. «Э-э-э, наша специальность это, ну, завязана, это и авиация, это и там вот, это ведь, это почти все турбинные двигатели».
Пример 8 Б. «И при ситуациях вот... бывают ну, эти ну, экстремальные вот, это самое, приходится вот решать, вот ну, это самое, самому вот».
В некоторых случаях характерная для разговорной речи актуальная расчлененность предложения достигала в высказываниях заикающихся значительной резкости, а грамматические связи ослаблялись до такой степени, что речь приближалась к так называемому «телеграфному стилю».
Пример 9. «Тем более, тем более, мне сейчас... первое время, э-э... мне сказали сделаешь, чтоб я сделал, а так мне сейчас это технологию, все, паспорта, так пока это все прочитаешь, так, а, а потом начинаешь только работать».
Наблюдалось большое количество фраз грамматически и логически незавершенных, то есть заикающиеся не могли реализовать запланированную фразу до конца.
Пример 10 А. «Если есть какая-то поломка или что там, да мы сразу... И что сказать вам еще?».
Пример 10 Б. «Ну как, уже которые построили предприятия для... Ну работают наши предприятия в Сургуте, в Нижневартовске, в Салехарде».
В некоторых случаях наблюдались «ложные начала» на уровне фразы, что также приводило к обрывам высказывания.
Пример 11 А. «Начинаю... ну иногда рассказываю о своей работе».
Пример 11 Б. «Бензин... у нас своя заправка на заводе».
Пример 11 В. «Я, я должен... я, я обслуживаю машины».
Очень часто грамматический обрыв начатой фразы возникал в результате появления лексической единицы (или ее части) антиципационного происхождения. Заикающиеся начинали произносить запланированное слово гораздо раньше, чем это требовала структура фразы, что приводило к ее обрыву и переформулировке...
Для речи заикающихся были характерны инверсии, то есть члены тесных синтаксических групп были расположены в препозиции или в постпозиции и дистантно, в результате чего грамматические связи могли ослабляться и искажаться.
Пример 13 А. «В мои обязанности входит шить и пальто... женские куртки».
Анализ особенностей семантического оформления высказывания показал, что у заикающихся, в отличие от лиц с нормальной речью, наблюдалось такое явление, как нарушение структуры сложного синтаксического целого (сверхфразового единства). Говорящий в процессе высказывания отвлекался от изложения основной мысли, сообщая побочные сведения, или переходил на другую тему, не связанную с заданной.
Особенно много таких ассоциативных отступлений наблюдалось в высказываниях заикающихся с неврозоподоб-ной формой речевой патологии, в результате чего текст становился аморфным и смысл высказывания размывался, хотя и не утрачивался.
В отдельных случаях, особенно при тяжелом заикании, синтаксического целого как такового вообще не было. Рассказ, состоящий из нескольких синтагматических фраз, отличался крайним лаконизмом, нецельностью, при этом тема не раскрывалась.
Пример 14 А. «Моя работа заключается в том, ну, шт... ну... называется... ну вот я прихожу и... обрабатываю отчеты, которые приносят, ну... заведующие... ну магазинов, ну.......
Анализ того, насколько полно была раскрыта тема задания, показал, что заикающиеся, в отличие от лиц с нормальной речью, очень мало рассказывали непосредственно о том, чем они занимаются и в чем заключается их работа. При этом, пытаясь объяснить содержание своей работы, заикающиеся говорили о второстепенных аспектах или же давали настолько краткое описание характера работы, что основная тема в сообщении не раскрывалась.
В качестве примера приведем те фразы из сообщений, в которых заикающиеся хотели выразить основную суть своей
работы.
Пример 15 А. «Моя работа строится там, чтобы прийти на
работу вовремя»....
Пример 15 В. «Утром мы приходим на работу, нас вызывают, мы идем и делаем станок. Все».
Пример 15 Г. «Моя работа заключается в том, чтобы утром прийти на свое рабочее место».
Нарушение организации высказывания на семантическом уровне у заикающихся выражалось в большом количестве семантически нерелевантных повторов на уровне части фразы. Эти явления могли быть обусловлены несколькими факторами. Во-первых, семантически нерелевантные повторы на уровне части фразы моглифозникать за счет затруднений формулировки высказывания.
Пример 16. «Так как я относилась добросовестно к работе... так как я относилась добросовестно к работе, то меня направили в ателье высшего разряда». — «В нашей бригаде... в нашей бригаде семь человек».
Во-вторых, у заикающихся можно было выделить персеверации, возникающие за счет затруднений судорожного происхождения. Чувствуя трудность произнесения последующего слова, они возвращались назад, повторяя предыдущую фразу.
Пример 17. «Наша работа з... наша работа заключается в обеспечении наших подразделений».
Нарушение организации высказывания у заикающихся на семантическом уровне проявлялось также в пропуске значимого слова, в результате чего фраза становилась семантически неполной. Заикающиеся не замечали этих ошибок и не исправляли их.
Пример 18 А. «Вот я по профессии электросварщик-арматурщик, и вся из сеток и каркасов». (Пропущено слово «арматура»).
Пример 13 Б. «Моя заключается в следующем». (Пропущено слово «работа»).
В этих примерах в результате пропуска полнозначного слова в речи возникала семантическая неполнота фразы, и понимание ее смысла было затруднено.
Кроме этого, в речи заикающихся наблюдались и такие явления, как семантические «излишества», то есть в одной фразе использовалось как слово, необходимое для данного контекста, так и его синоним, который являлся лишним по смыслу.
Пример 19. «С июня месяца прошлого года я работал на первом комбинате, номер один города Гродно».
Особо обращало на себя внимание наличие в контекстной речи реплик, содержащих самооценку говорящим качества собственной речи или своего состояния. Эти реплики, в отличие от остальной речи, никогда не прерывались судорогами, часто произносились с «извиняющейся» улыбкой, интимным, более тихим, приглушенным голосом и в более быстром темпе. Как бы «официальная» судорожная речь, речь «для других» прерывалась чистой речью «для себя». Такие явления наблюдались только у лиц с невротической формой заикания.
Пример 20 А. «Ну, после этого института со своей специальностью я могу работать в... (р.с.)1, я не могу сказать, где я могу работать... в любом институте».
Пример 20 Б. «...то меня направили в ателье высшего (р.с.)... не могу, прямо воздуха не хватает... высшего разряда».
Пример 20 В. «Так ну, там... (р.с.) нет трудно, моя заключается в следующем».
Пример 20 Г. «Обед начинается с двенадцати часов до часу э... так... остановите, пожалуйста, так пока я подумаю... На работе мы совместно с лаборантами занимаемся...»
Результаты исследования обнаружили значительную дезорганизацию устной монологической речи у взрослых заикающихся. Оценка лексического состава речи у них показала существенное снижение словарного разнообразия по сравнению с нормой. Это проявлялось в использовании большого количества частотных слов, клишированных фраз, семантически нерелевантных повторов, как на уровне слова, так и части фразы, в «ложных началах» и переформулировках, которые возникали в результате поиска адекватных лексических единиц для выражения мыслей. Данные явления свидетельствовали о том, что у заикающихся имеются значительные трудности при планировании высказывания на семантическом уровне.
Речь заикающихся характеризовалась более упрощенным построением, поскольку в ходе порождения высказывания не реализовывались грамматические правила. При этом переход от этапа внутриречевого программирования к этапу его моторной реализации у них значительно упрощался, поскольку они пренебрегали «считыванием» грамматических обязательств, как бы минуя этап грамматического оформления речи.
По сравнению с нормой для речи заикающихся характерно употребление парафразий, которые носили явно выраженный антиципационный характер. Это указывало на факт «сбоев в процессе опережающего планирования. Запланированная лексическая единица озвучивалась заикающимися не в той части высказывания, где она должна находиться по смыслу, а на уровне момента ее порождения, то есть заикающиеся выносили во внешнюю речь как бы «черновик» высказывания. Таким образом, можно объяснить и грамматические обрывы начатой фразы, когда лексическая единица антиципационного происхождения начинала озвучиваться значительно раньше, чем требовала структура фразы.
Нарушение цельности и связанности сверхфразовых единств, повышенная ассоциативность и многочисленные отступления от темы высказывания, логическая и грамматическая незавершенность фраз указывали на то, что у заикающихся снижена устойчивость речевого намерения. Можно думать, что устойчивость речевого намерения в большей степени связана с нарушением сознательного контроля за смысловой стороной речи, которая у заикающихся страдает. О затрудненности сличения результатов действия с исходным намерением свидетельствовало большое количество грамматических ошибок, стилистических ошибок, которые не осознавались заикающимися и практически ими не корректировались, парафразия. О низкой степени контроля свидетельствовали также нарушения ими операций выбора слова и синтаксической схемы высказывания.
Анализ полученного материала показал, что у заикающихся наблюдалось нарушение контроля на всех уровнях речевого высказывания, начиная от лексико-грамматичес-кого, то есть базового уровня построения высказывания, и до самого высокого уровня организации речи (уровня программирования замысла высказывания).
Вслед за Н.И. Жинкиным можно предположить, что у заикающихся, в силу наличия судорожных запинок, в уровень осознания включается самый низший, моторный уровень речи, который в норме не осознается. Наличие этого контроля и не позволяет полноценно функционировать контролю за высшим, смысловым уровнем речи.
Таким образом, результаты исследования позволяют считать, что речь заикающихся дезорганизована не только на моторном уровне, но и на всех более высоких уровнях внутриречевого программирования каждого высказывания, начиная с его мотива и включая семантический и лексико-грамматический этапы порождения речевого высказывания.
Статистическая обработка допущенных лексико-грамма-тических и семантических ошибок в речи заикающихся показала, что при неврозоподобной форме заикания их наблюдается достоверно больше, чем при невротической форме.
Можно думать, что при невротической форме заикания большая часть речевых ошибок связана с эмоциональным состоянием заикающихся. Подтверждением этому является факт наличия аналогичных изменений в речи людей без речевой патологии, но находящихся в состоянии высокого эмоционального напряжения. Именно поэтому, согласно наблюдениям, психотерапевтические методы воздействия приводят к улучшению процесса планирования речевого высказывания и повышают сознательный контроль за качеством речи.
В то же время при неврозоподобном заикании дезорганизация устного монологического высказывания выражена в большей степени. В особенности это касается грамматического оформления высказывания, которое страдает значительно сильнее, чем семантическое. Эти данные подтверждают мнение о несформированности базового уровня речи при неврозоподобном заикании (Л.И. Белякова, В. Матанова, 1990).
Все вышесказанное позволяет считать необходимым включение в логопедическую работу с заикающимися этапа обучения планированию как на уровне сложного синтаксического целого, так и отдельных высказываний. При этом представляется полезным развитие сознательного контроля за внутриречевым планированием (созданием модели), а также обучение их осознанному сличению самого высказывания с его моделью. При обучении заикающихся процессу речевого программирования логопедическая работа направляется тем самым на снятие возможного судорожного феномена, то есть самого заикания.
Заикание: проблемы теории и практики. Под ред. Л.И. Беляковой. М., 1992, с. 38-50.