|
рассказывать,
— их можно только
анализиро‑
вать.
Этим и определяется различие в
художественных
функциях
первобытного и современного мифа. Тра-
диционные мифы, как показал Леви-Стросс, представ-
ляют собой синтагматическую разработку фундамен-
тальных оппозиций культуры, цель которой — «дать
логическую модель для разрешения некоего противо-
речия»
2
; поэтому они не отрицают и даже требуют
связного и художественно организованного сюжет-
ного построения (эпического, драматического). Мифы
современные служат не разрешению, не изживанию
противоречий, а их «натурализации», «обезврежива-
нию» и оправданию; оставаясь дискурсом по преиму-
ществу именным, а не глагольным — это остроумно
продемонстрировано Бартом в очерке «Африканская
грамматика», — они тем самым сохраняют связь с
мифологической культурой как культурой Имени;
однако их множественность, бессистемность и бессю-
жетность делают невозможным их собственно худо-
жественное воплощение. Для традиционных мифов
естественным способом обращаться с ними,
говорить
о них
являлось сочинение и исполнение эпических
песен и трагедий; для мифов современных таким спо-
1
Ср. классическую работу Барта «Введение в структурный анализ
повествовательного текста» (1966) или трактат Ж. Женетта «Повест-
вовательный дискурс» (Discours du r
e
cit, 1972).
2
Клод Леви-Стросс. Структурная антропология. М., 1983, с. 206.
19
Р
олан Барт — теоретик и практик мифологии
19 / 35
собом оказывается написание критических эссе, по-
добных бартовским «Мифологиям».
Заметим, что само слово «мифология», стоящее в
заглавии книги, глубоко двусмысленно. Как в русском,
так и во французском языке оно имеет два значения,
языковое и метаязыковое, — «система мифов» и «наука
о мифах»; правда, по-русски оно может получать мно-
жественное число только в первом значении, по-фран-
цузски же в обоих. Более того, учитывая грамматиче-
ское оформление французского заголовка (отсутствие
артикля — «Mythologies», а не «Les mythologies»), а
также название рубрики, под которой бартовские ста-
тьи печатались в журнале «Леттр нувель», — «Краткие
мифологии месяца», — можно сделать вывод, что на-
звание книги следует понимать именно в метаязыковом
смысле, как «Статьи о мифах». Однако содержание
книги этого не подтверждает. Если проследить в ней
употребление слова «мифология», то окажется, что на
полсотни «языковых» применений («мифология вина»,
«мифология скорости», «мелкобуржуазная мифоло-
гия» и т. д.) приходится всего 15 применений «мета-
языковых» («мифология [...] составляет лишь фрагмент
более обширной науки о знаках» — наст. изд., с. 267;
«здесь, в моих мифологиях...» — наст. изд., с. 323);
причем, что особенно важно,
все эти случаи
встреча-
ются на границах текста, либо в теоретическом преди-
словии, либо в теоретическом же послесловии. Делению
книги на «теоретическую» и «практическую» части
соответствует, таким образом, распределение двух
разных значений заглавного слова
1
.
Барт, конечно же, ощущал — скорее всего, и со-
знавал — такую фундаментальную двойственность
1
Точно такая же двойственность употребления присуща другому
важному термину книги — слову «идеология». Преобладает безуслов-
но значение, восходящее к «Немецкой идеологии» Маркса и Энгель-
са, — «отчужденное, социально обусловленное и классово заинтере-
сованное сознание»; и лишь кое-где в теоретическом послесловии
термин обретает методологическую «невинность» и как бы возвраща-
ется к изначальному значению, которое он имел у Дестюта де Тра-
си, — респектабельной и беспристрастной науки («у идеологии одни
методы, а у семиологии другие» — наст. изд., с. 298).
20
Р
олан
Б
арт.
М
ифологии
20 / 35
одного из ключевых своих слов
1
. Если он не счел не-
обходимым устранить или хотя бы оговорить ее, то за
этим стояла глубокая творческая интуиция: в совре-
менной культурной ситуации критика мифов сущно-
стно сближается с мифотворчеством (в частности, с
созданием «искусственных мифологий», о которых
речь еще впереди). И та и другая деятельность — ме-
таязыковая и языковая, теоретическая и практиче-
ская — вытекают из одной и той же культурной по-
требности, относятся к современному мифу так же,
как относилось к классическому мифу классическое
искусство. Миф, таким образом, является для Барта
не только критическим, но и эстетическим объектом,
его анализ функционально аналогичен художествен-
ному синтезу.
Отсюда и возникает трудноопределимая, но пре-
красно ощутимая
Do'stlaringiz bilan baham: |
