Ўзбекистон иқтисодчилари XIII форуми

Источник: 
World Employment and Social Outlook: Trends 2021. – Geneva: ILO, 2021. – Р. 130-
137; Государственная служба статистики Украины. – URL: http://www.ukrstat.gov.ua/; 
Государственный комитет Республики Узбекистан по статистике. – URL: 
https://stat.uz/ru/ofitsialnaya-statistika/labor-market 
Как показывают данные табл. 1, сферы занятости Украины и Узбекистана, относящихся к 
группе стран с доходом ниже среднего, значительно пострадали вследствие пандемии COVID-19: 
уровень занятости в Украине сократился с 51,7% в 2019 г. до 49,9% в 2020 г.; в Узбекистане – 
соответственно, с 68,3% до 66,1%. Масштабная потеря рабочих мест, как следствие «коронакризиса» 
и жестких карантинных мер, привела к заметному росту безработицы в 2020 г. – в Украине с 8,2% до 
9,5%, в Узбекистане – с 9,0% до 10,5%.
Отметим, что постпандемическое восстановление рынка труда происходит в наших странах 
разнонаправленно: если в І квартале т. г. уровень безработицы в Узбекистане сократился до 10,2%, то 
в Украине он вырос до 10,4% (табл. 1), что является самым высоким показателем за последние 
четыре года. Улучшить ситуацию можно учитывая влияние ключевых для восстановления и развития 
сферы занятости факторов, в т. ч. институционального.
Очевидно, наряду с др. мерами государственной политики посткризисному восстановлению и 
закреплению тенденции сокращения безработицы в Республике Узбекистан будет способствовать 
выполнение: 

Государственной программы по реализации Стратегии действий по пяти 
приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах в “Год активных 
инвестиций и социального развития”», предусматривающей реализацию проектов на общую сумму 
16,9 трлн. сумов и 8,1 млрд. дол. США (одно из направлений – сфера социального развития, в т. ч. 
обеспечение занятости населения, особенно женщин и молодежи)
1
; 

принятой на 2021 год Государственной программы создания новых рабочих мест и 
содействия занятости населения, которая направлена на создание 457,1 тыс. новых постоянных 
рабочих мест – в том числе за счет выделения из Государственного фонда содействия занятости 
Республики Узбекистан субсидий, пособий и микрокредитов на общую сумму 323 млрд. сумов [2]. 
Подход украинского правительства несколько иной. Несмотря на сложную ситуацию на 
национальном рынке труда и гипертрофированную трудовую миграцию украинцев за рубеж, в 
перечне 15-ти государственных целевых программ Украины, выполнявшихся в кризисном 2020 г., и 
14-ти таких программ, которые продолжают или начали выполняться в текущем 2021 г.
2
, 
государственная целевая программа в сфере занятости отсутствует. Разрабатывать такой документ 
пока не планируется, а Министерство социальной политики Украины активно работает над 
подготовкой проекта Стратегии человеческого развития, которая «...обеспечивает системный подход 
к развитию благоприятной среды для человеческого развития и реализации потенциала каждого» [3].
Украинские эксперты отмечают «размытость» такого подхода, поскольку указанная 
Стратегия будет охватывать большое количество социально-экономических проблем страны 
(включая занятость, образование, соцзащиту, борьбу с бедностью и пр.), но без их надлежащей 
конкретики, и при весьма ограниченных бюджетных ресурсах ее выполнение будет иметь 
потенциально слабую эффективность. В данном случае недостаточное внимание правительства
Украины к программно-целевому государственному стимулированию занятости можно считать 
результатом 
непродуманных 
трансформаций 
институтов 
национального 
рынка 
труда, 
осуществляемых в последние годы. Примером служит передача функциональных полномочий по 
формированию и реализации государственной политики в сфере труда, социально-трудовых 
отношений, занятости населения и трудовой миграции от Министерства социальной политики 
Украины, занимавшегося этим более 20 лет, к Министерству развития экономики, торговли и 
1
Указ Президента Республики Узбекистан от 17 января 2019 года № 635 «О Государственной программе по 
реализации Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-
2021 годах в “Год активных инвестиций и социального развития”». 
– URL: 
https://lex.uz/docs/4168757  
2
Перечень государственных целевых программ Украины, которые выполнялись в 2020 г., а также начавших или 
продолжающих выполняться в 2021 г., приводится в приказе Министерства развития экономики, торговли и 
сельского хозяйства Украины от 17.02.2021 № 299 
(доступен по ссылке: 
https://www.me.gov.ua/Documents/List?lang=uk-UA&tag=DerzhavniTsiloviProgrami).

---

22 
сельского хозяйства Украины
1
, а также соответствующее переподчинение Государственной службы 
занятости Украины. Эта институционально-организационная трансформация пока что не дает 
ожидаемых результатов в реформировании этих ведомств, а также их практик оказания услуг на 
рынке труда. 
Формирование действенной государственной политики требует учета ключевых эндогенных 
факторов постпандемического восстановления рынков труда и сфер занятости. Используя системный 
подход, в числе таких факторов для СФРРС можно выделить: темпы и качество 
макроэкономического роста; институциональные, структурные и социетальные деформации; 
устойчивость и эффективность национальных систем здравоохранения и социальной защиты; 
демографические тренды; динамику процессов цифровизации. Ввиду ограниченности объема данной 
статьи, остановимся лишь на некоторых из них. 
Темпы макроэкономического роста
. После заметного спада экономики в 2020 г., все группы 
стран демонстрируют ее уверенное восстановление. Однако прогнозируемые международными 
институциями темпы роста ВВП имеют нисходящую тенденцию и слабый потенциал для 
компенсации до 2023 г. понесенных вследствие пандемии COVID-19 макроэкономических потерь 
(табл. 2). Так, согласно обновленным расчетам МВФ, прогнозный прирост реального ВВП в странах с 
формирующимся рынком и развивающихся странах составит 6,3% в 2021 г. и 5,2% в 2022 г. (прежде 
всего, за счет повышения внешнего спроса и цен на экспортируемое сырье), что выше аналогичных 
показателей развитых стран и мира в целом [4, с. 6]. Такие же тенденции отмечает и Всемирный банк, 
прогнозируя подъем экономики СФРРС на уровне 6,0% в 2021 г., 4,7% в 2022 г. и 4,4% в 2023 г. [5, с. 
163].