Второй мозг. Как микробы в кишечнике управляют нашим настроением, решениями и здоровьем

Запрограммированные на стресс 
Весной 2002 г. на небольшой научной конференции в Седоне в
штате Аризона два обладающих широким кругозором врача выдвинули
свои объяснения причин расстройств, связанных со стрессом. Мы с

---

Чарльзом Немероффом, ныне известным психиатром в Университете
Эмори, организовали эту конференцию, чтобы исследовать роль травм,
полученных в первые годы жизни, в развитии ряда хронических
заболеваний и психических болезней. Уединенность Седоны с ее
скалистыми пейзажами и потрясающе красивой природой помогли
привлечь на конференцию ведущих исследователей и практиков
Северной Америки.
На второй день конференции на трибуну поднялся известный
канадский психоаналитик и абдоминальный хирург Крислен Деврод.
Он специализировался на лечении пациентов, переживших сексуальное
насилие в детском возрасте, и для выявления их подавленной боли и
стыда использовал психоанализ. Без такого лечения, по его мнению,
вытесненные эмоции уходят вглубь организма, порождая физические
симптомы. Затем он рассказал, как лечил пациентов с болями в области
таза и такими расстройствами ЖКТ, как хронический запор. Симптомы
исчезли после того, как пациенты прошли курс психоанализа, в ходе
которого сумели взглянуть на свое сложное прошлое.
Однако Немерофф, построивший свою научную репутацию на
изучении биологической основы психических расстройств, не
согласился с таким подходом. Поэтому он бросил вызов Девроду,
заявив: «Мы теперь знаем, что психоанализ является не очень
эффективным методом лечения психических и физических последствий
травм, полученных в первые годы жизни». Атмосфера в зале стала
накаляться. «Никакой психоанализ, как бы активно его ни
использовали, не сможет радикально изменить психологические
установки пациента, появившиеся в результате ненадлежащего
обращения, которое он пережил в раннем детстве», — заявил
Немерофф. Большинство участников, которых мы пригласили на эту
конференцию, были с этим согласны. Нам больше не надо было
размышлять о мутных фрейдистских представлениях о ранней
сексуальности и неврозах, чтобы помочь пациентам излечиться.
Однако наука раздвинула границы наших представлений. Теперь у
нас есть веские доказательства того, что стрессовые переживания в
раннем возрасте, в том числе ненормальные взаимоотношения с
опекающим взрослым, могут оставить глубокий след в психике
ребенка. Опросы больших групп испытуемых показывают, что эти
травмы могут стимулировать развитие таких расстройств, связанных со

---

стрессом, как депрессия и тревога, и сыграть роль в возникновении
синдрома раздраженного кишечника. Однако сами по себе данные
анкетирования и психологические теории не могут помочь людям,
страдающим этими заболеваниями. Чтобы разработать новые методы
лечения, отменяющие раннее психологическое программирование,
нужно знать, как полученный в раннем детстве опыт изменяет
специфические нервные цепи мозга, связанные с реакцией на
стрессовые ситуации. Эти знания могут быть получены только после
проведения обширных исследований — и сначала на животных,
которые выросли в неблагоприятных условиях.
Прорыв в понимании этого вопроса начался в 1980-х гг., когда
исследователи поняли, что на организм животных — крыс, мышей и
обезьян — стресс оказывает такое же биологическое воздействие, как и
на организм человека. Одним из основных направлений экспериментов
на животных было изучение роли взаимодействия матери и потомства.
Такие взаимодействия проще смоделировать в лабораторных условиях,
чем однозначно человеческие модели поведения (вербальное и
эмоциональное насилие, неурядицы в семье).
Например, грызуны, как и люди, могут быть обладателями робкого
или активного темперамента, отважными исследователями или
лежебоками, которые держатся поближе к дому. Некоторые крысы-
матери лучше других, даже генетически идентичных животных,
занимаются воспитанием потомства. Такая крыса-мать балует своих
крысят. Кормя их, она приподнимается над ними, изогнув тело и
широко расставив лапы, позволяя им менять соски, и потом долго
вылизывает и холит своих детенышей. Менее заботливые крысы-
матери разваливаются рядом с детенышами, а то и на них, из-за чего
крысятам трудно добираться до их сосков. Такие малыши не меняют
доставшихся им сосков и не вертятся во время еды, что полезно для их
развития.
В известных экспериментах, начатых в конце 1980-х гг.,
нейробиолог Майкл Мини из Университета Макгилла в Монреале
изучал, как взаимодействие между крысами-матерями и крысятами
проявляется в дальнейшей жизни потомства. Его сотрудники вели
видеосъемку генетически идентичных крыс-матерей и анализировали
их поведение по отношению к потомству. Наблюдая за жизнью крысят,

---

ученые убедились, что детеныши заботливых крыс-матерей лучше
успевают в жизни, чем потомство подверженных стрессу родительниц.
Крысята, которых в детстве баловали, выросли во взрослых
особей, которые вели себя более непринужденно, слабее реагировали
на стрессовые ситуации и были менее склонны к таким пагубным
привычкам, как стремление получить порцию алкоголя или кокаина.
Кроме того, они были более общительными с другими крысами, более
смелыми и готовыми исследовать новые места. Детеныши
подверженных стрессу и потому нерадивых крыс-матерей выросли в
одиночек, склонных испытывать чувства, похожие на тревогу и
депрессию, и демонстрировали пристрастие к пагубным привычкам. К
аналогичным результатам привели исследования обезьян и их
потомства: 
детеныши 
макак, 
матери 
которых 
вели 
себя
непоследовательно, а то и пренебрегали родительскими обязанностями,
часто испытывали состояние стресса и вырастали робкими, покорными,
боязливыми, склонными к «крысиному эквиваленту» депрессии и
менее общительными, чем их знавшие материнскую заботу сверстники.
Результаты этих исследований привели к изменению всей парадигмы
взглядов на то, как опыт, полученный в детстве, может влиять на наше
здоровье и на взаимодействие пищеварительной системы и головного
мозга.
В другом исследовании Пол Плоцки и Майкл Мини изучали
крысят, чьи матери заботились о них, и крысят, которыми матери
пренебрегали. Когда детеныши выросли, ученые подвергали их стрессу,
удерживая в течение нескольких минут в крошечных и тесных отсеках.
У крыс, знавших материнскую заботу, уровень кортикостерона
(гормона стресса, эквивалентного кортизолу у человека) был ниже.
Кроме того, зафиксированные в крови и головном мозге гормональные
изменения удерживали таких животных от бегства как реакции на
стресс. Было установлено, что в организме крысят, которых матери в
детстве часто вылизывали и согревали, вырабатывается ряд гормонов, в
том числе гормон роста, необходимый для развития головного мозга.
В конце 1980-х гг. было накоплено много экспериментальных
доказательств тесной связи между уровнем стресса, испытываемого
матерью, и тем, как нервная система ребенка будет реагировать на
стресс в последующей жизни. Вызывая в ходе экспериментов на
животных стресс у матери и тем самым влияя на ее заботливое

---

отношение к потомству, исследователи обнаружили, что изменения в
поведении матери программируют мозг детенышей: став взрослыми, те
сильнее реагируют на стрессовые ситуации и испытывают более
сильную тревогу. Независимо от того, что представляет собой
первоначальный стрессор и какой вид животных подвергается стрессу,
эффект всегда одинаков. Чем более сильный стресс переживала мать,
тем хуже становилось ее поведение по отношению к ее потомству,
отчего даже заботливая в прошлом мать могла стать нерадивой
родительницей. Подверженные стрессу матери топтали своих
детенышей, кормили их недостаточно долго, реже их вылизывали и
прикасались к ним. Некоторые в тяжелом стрессовом состоянии
убивали и даже съедали своих детенышей!
Был получен и более важный результат, чем факт отрицательного
влияния материнского стресса на поведение потомства —
исследователям удалось понять суть биологических механизмов,
лежащих в основе таких поведенческих изменений. Изучение
головного мозга мышей, переживших стресс, показало значительные
структурные и молекулярные изменения. В зависимости от поведения
матери в мозге детенышей по-разному формировались нервные цепи и
их соединения. Изменения наблюдались и в нейромедиаторных
системах. У «нелюбимых» животных вырабатывается больше молекул
стресса КРГ (кортиколиберина), при этом системы, которые могут
регулировать реакцию на стресс (в том числе схема передачи сигналов с
участием нейротрансмиттера гамма-аминомасляной кислоты и ее
рецепторов), действуют менее эффективно. Даже столь сильные
успокоительные, как валиум, почти не ослабляли стресс у таких
животных.
Опросы пациентов, рассказывавших о неблагоприятных событиях
раннего этапа их жизни, позволяют мне предположить, что такое
прошлое характерно примерно для 40 % здоровых людей и 60 %
пациентов с синдромом раздраженного кишечника. На протяжении
последних 20 лет своих исследований я в основном пытался
разобраться в связи между эмоциональными невзгодами раннего
периода жизни и нарушениями взаимодействия головного мозга и ЖКТ.