|
Глава 19
Из больницы он вернулся через несколько дней, лишенный иллюзий
окончательно и безоговорочно. Боль теперь снимали непрерывным
вливанием лекарств. Он насовсем переехал в гостиную — больничную
кровать поставили у окна.
Это были дни пижам и почесывания отраставшей щетины, невнятных
просьб и рассыпания в бесконечных благодарностях за все, что другие
делали за него. Однажды днем он нетвердо указал на корзину, в которую
собирали белье для стирки, стоявшую в углу комнаты, и спросил меня:
— Что это?
— Корзина для стирки?
— Нет, рядом.
— Рядом с корзиной я ничего не вижу.
— Последний ошметок моего достоинства. Совсем крошечный.
На следующий день я вошла в дом не позвонив. Родителям Гаса не
нравилось, когда звонят в дверь, потому что это могло разбудить больного.
В доме были сестры Гаса со своими мужьями, служившими в банках, и
тремя детьми, мальчиками, которые подбежали ко мне и выпалили на три
голоса: ты кто, ты кто, ты кто? — нарезая круги вокруг половичка. Можно
подумать, емкость легких — возобновляемый ресурс. Сестер Гаса я уже
видела, но с их мужьями и потомством пока не встречалась.
— Я Хейзел, — ответила я.
— У Гаса есть подружка, — сказал один из мальчиков.
— Я знаю, что у Гаса есть подружка, — согласилась я.
— У нее сиси, — поведал другой.
— Ты мне льстишь.
— А это зачем? — спросил первый, указывая на тележку с
кислородным баллоном.
— Это помогает мне дышать, — объяснила я. — Гас проснулся?
— Нет, он спит.
— Он умирает, — сказал второй мальчишка.
— Он умирает, — подтвердил третий, вдруг став серьезным.
Мгновение было тихо — я не знала, какой реплики от меня ждут, но затем
один пнул второго, и они снова принялись носиться, падая друг на друга
кучей-малой, которая постепенно мигрировала к кухне.
Я пошла в гостиную, где пришлось знакомиться с зятьями Гаса,
Крисом и Дейвом.
Я не очень близко знала его сводных сестер, но они меня крепко
обняли. Джули сидела на краешке кровати, разговаривая со спящим Гасом
воркующим голосом, каким принято заверять младенца, что он
хорошенький:
— Гасси-Гасси, наш маленький Гасси-Гасси…
«Наш» Гасси? Они его что, купили?
— Что случилось, Огастус? — спросила я, демонстрируя подобающее
поведение специально для его сестер.
— Наш прелестный Гасси, — сказала Марта, склоняясь над ним. В
меня закралось сомнение, спит ли Гас или изо всех сил вдавливает пальцем
кнопку обезболивающего, избегая нашествия сестер, хотевших как лучше.
Через некоторое время он проснулся, и первое, что сказал, было
«Хейзел». Я невольно обрадовалась: получалось, будто я тоже часть его
семьи.
— На улицу, — тихо попросил он. — Можно пойти?
Мы пошли. Мать везла кресло, а сестры, зятья, отец, племянники и я
тащились позади. День был пасмурный, тихий и жаркий — июль, макушка
лета. Гас был одет в темно-синюю фуфайку и флисовые спортивные брюки.
Отчего-то он все время мерз. Он захотел пить, и отец принес ему воды.
Марта попыталась вовлечь Гаса в разговор, опустившись рядом с ним
на колени.
— У тебя всегда были такие красивые глаза!
Он едва кивнул. Один из зятьев положил руку на плечо Гасу:
— Ну как тебе на свежем воздухе?
Гас пожал плечами.
— Дать тебе лекарств? — спросила мать, присоединившись к
коленопреклоненному кружку, образовавшемуся вокруг Огастуса. Я
отступила на шаг и смотрела, как его племянники прорвались через клумбу
к клочку зеленой травы и немедленно затеяли игру, где требовалось
швырять друг друга на землю.
— Дети! — слабо вскрикнула Джули. — Могу только надеяться, —
сказала она, повернувшись к Гасу, — что они вырастут вдумчивыми,
интеллигентными молодыми людьми, как ты.
Я подавила желание демонстративно изобразить рвотный позыв.
— Он вовсе не так уж умен, — заявила я Джули.
— Хейзел права. Большинство красавцев глупы, я всего лишь
превосхожу ожидания.
— Верно, его конек прежде всего внешняя красота, — поддержала я.
— Ослепительная.
— На Айзека подействовало, — заметила я.
— Ужасная трагедия, но что я могу поделать со своей убийственной
красотой?
— Ничего.
— Красивое лицо — тяжкое бремя.
— Не говоря уже о теле.
— О-о, даже не начинай о моем сексуальном теле! Ты точно не
захочешь увидеть меня голым, Дейв. При виде моей наготы у Хейзел Грейс
захватило дух, — похвастался Гас, кивнув на мой кислородный баллон.
— Ну-ну, хватит, — сказал отец Гаса, неожиданно обнял меня и
поцеловал сбоку в волосы, прошептав: — Я каждый день благодарю за тебя
Бога, детка.
Это был мой последний хороший день с Гасом до Последнего
хорошего дня.
Do'stlaringiz bilan baham: |
