В. А. Степаненко теолингвистИКа? Да, теолингвистИКа! Статья

религиозный язык
а. Вагнер приводит дефиниции Манфреда 
Кэмпферта и Петера Хартманна. Причем, ес-
ли первый подчеркивает важность пропози-
ции предложений и семантических признаков 
актантов, то второй делает акцент на «семан-
тику, содержащуюся в религиозных текстах» 
[Hartmann, 1973. s. 117, цит. по: wagner, 1999. 
s. 510]. сам а. Вагнер наряду с определени-
ями религиозного языка с позиций семанти-
ки и текста предлагает рассмотреть это явле-
ние с точки зрения прагматики и вариативной 
лингвистики.
а. Вагнер полагает, что одной из интерес-
ных сфер для исследования в русле теолинг-
вистики является реально наблюдаемое рели-
гиозное языковое поведение. Для начала пред-
лагается исследование «центральной христи-
анской формы коммуникации – богослужения, 
лингвистический анализ которого пока еще 
находится в зачаточном состоянии» [wagner, 
1999. s. 510]. Поскольку богослужение пред-
ставляет собой в высшей степени сложный фе-
номен, то предлагается проводить лингвисти-
ческий анализ или его отдельных элементов 
(молитва, литургия, проповедь, песнопение и 
т. д.), или взаимодействия этих элементов (по-
следовательность, их комбинации, проникно-
вение и т. п.). Кроме того, такое исследование, 

---

223
по мнению Вагнера, предполагает анализ на 
всех без исключения языковых уровнях. со-
вместная работа теологии и лингвистики при-
несла бы свои богатые плоды и в таких рели-
гиозных формах коммуникации, как беседа 
между священником и прихожанином, уроки 
перед конфирмацией и т. п.
Что касается сферы употребления религи-
озного языка, то а. Вагнер задает конкретные 
вопросы, для ответа на которые нужны линг-
вистические исследования, а именно: Где, 
когда и при каких условиях говорят «религи-
озно»? Кто и с кем так говорит? Какую роль 
играют диалекты в пастырском деле, в пропо-
веди? Как проистекают религиозные разгово-
ры и разговоры о религии?
Что касается второй перспективы – взгляда 
на теолингвистику с точки зрения теологии, 
– то и здесь, по мнению а. Вебера, открыва-
ются широкие возможности для взаимодей-
ствия. Подчеркивается то обстоятельство, что 
теологическая деятельность является, в пер-
вую очередь, языковой, поэтому взаимодей-
ствие с языком представляется обязательным 
в деятельности теолога. Правда любой теолог 
всегда имеет альтернативу: он или не задумы-
вается о роли языка и решает «лингвотеоло-
гические» проблемы с большим или меньшим 
успехом, или размышляет о языке и пытает-
ся применить это в своей практической дея-
тельности. И хотя такие дисциплины, как ри-
торика, основы развития выразительной ре-
чи (sprechwissenschaft) и психология входят 
в круг языковых и имеют давнюю традицию 
их применения в теологии, однако они не мо-
гут предложить то, что входит в компетенцию 
современной лингвистики. а. Вагнер уве-
рен в том, что многие проблемы в теологии 
и в церкви, связанные с коммуникацией, ре-
шались бы успешнее с помощью лингвисти-
ки, нежели без нее. В качестве примера про-
дуктивного использования лингвистических 
знаний он приводит методику, применяемую 
в медицине для анализа бесед между врачом 
и пациентом (arzt-patienten-Kommunikation), 
и полагает, что результаты различных лингви-
стических методов принесли бы неоценимую 
пользу и в решении насущных проблем прак-
тической теологии.
а. Вагнер считает, что лингвистика явля-
ется неотъемлемой частью исторической тео-
логии. В качестве подтверждения своему вы-
сказыванию теолог приводит несколько при-
меров. так, некоторые разделы языкознания 
получили свое развитие из так называемой 
philologia sacra. Если при изучении древнеев-
рейского, греческого и латыни необходимы не 
только лингвистические, но и теологические 
знания, то для овладения экзеге́тикой
*
недо-
статочны лишь знания исторических реалий, 
поскольку глубокое понимание смысловой 
многомерности библейского текста достига-
ется путем выявления его символических, ал-
легорических, буквальных и иных смыслов. 
В этом отношении теолингвистика внесла бы 
свой неоценимый вклад в экзегетику. 
По мнению а. Вагнера, поле для широких 
исследований в рамках теолингвистики пред-
ставляют и другие дисциплины, так или иначе 
связанные с религией, среди них – религиове-
дение, история религий, религиозная этноло-
гия и др. Подводя итог своим рассуждениям, 
Вагнер пишет следующее: «теолингвисти-
ческой лингвистика становится тогда, когда 
она имеет дело с определенным религиозным 
предметом» [wagner, 1999. s. 512]. Намечая 
дальнейшие перспективы для совместной ра-
боты теологов и лингвистов, а. Вагнер пред-
лагает в качестве программы-минимума со-
вместные публикации и проведение круглых 
столов на различные теолингвистические те-
мы. а. Вагнер, реально оценивая место рели-
гии в современном секуляризированном мире, 
не уповает на бурное развитие теолингвисти-
ки, хотя в ее лице современная лингвистика 
получила бы интересную и лукративную (т. е. 
выигрышную) прикладную дисциплину, спо-
собную решать как лингвистические, так и те-
ологические проблемы.
За четыре года до появления статьи а. Ваг-
нера в сборнике «Язык и наука конца XX в.» 
была напечатана статья В.И. Постоваловой 
под названием «Наука о языке в свете идеала 
цельного знания» [Постовалова, 1995, с. 342-
420]. Эту статью с полной уверенностью мож-
но назвать знаковой, поскольку в ней впер-
вые указывается на факт зарождения в отече-
ственной науке о языке новой
 
парадигмы, ле-
жащей в основании религиозно-философской 
концепции языка школы всеединства, раз-
рабатываемой в трудах П.а. Флоренского,
* 
Экзеге́тика (др.-греч. «толкование, изложение, объяс-
нение») – раздел богословия, занимающийся истолкова-
нием смысла священного Писания.

---

224
Вестник ИГЛУ, 2012
с.Н. Булгакова и а.Ф. Лосева [Постовалова 
1995, с. 344]. К сожалению, произведения рус-
ских философов долгое время не могли слу-
жить методологической базой в научных ис-
следованиях по языкознанию, так как до пере-
стройки была только одна «истинная» фило-
софская теория – марксистско-ленинская.
труды П.а. Флоренского, с.Н. Булгакова и 
а.Ф. Лосева при всей их непохожести объеди-
няет, по словам В.И. Постоваловой, «ряд ис-
ходных лингвофилософских и лингвобогос-
ловских идей, а также общемировоззренче-
ских установок, позволяющих говорить о не-
коей общей концепции языка, развиваемой в 
трудах этих мыслителей, и о приверженности 
их к единой парадигме исследования языка» 
[Постовалова, 1995, с. 375-376]. Концепция 
языка, развиваемая в трудах вышеназванных 
философов, относится, по ее мнению, к линг-
вистической ветви школы всеединства и мо-
жет быть названа