Улус Джучи в период могущества

338 Раздел IV. Улус Джучи в период могущества
ГЛАВА 5
Население Улуса Джучи и становление
средневекового татарского этноса
§ 1. Ранние этапы этнической истории Улуса Джучи и ее особенности
Миркасым Усманов
Время начала самостоятельности отдель-
ных улусов Монгольской сверхдержавы, т.е.
время ее распада на четыре империи следует
отсчитывать не с 1224 г., когда Чингиз-хан
выделил автономные уделы своим сыновь-
ям, и не с 40-х гг. XIII в. (характерный при-
мер из официальных пособий см.: [Буганов,
1964, с.700]). Реальная самостоятельность
улусов наступила после известной борьбы
между Хубилаем и Ариг-Бугой за великохан-
скую власть в 60-х гг. XIII в., поражения пос-
леднего, перевода столицы из Каракорума в
Пекин и начала чеканки в дальнейшем монет
от имени улусных ханов, а также признания
их суверенности со стороны как части са-
мих Чингизидов, так и других государств. Об
этом свидетельствуют факты договореннос-
ти между Чингизидами третьего и четвертого
поколений из западных улусов (Чагатая и
Джучи) на «лугах Таласа и Кенджека» вес-
ной 667/1269 г., когда после 7-дневного пира
устроили курултай, на котором уточнили пре-
делы своих владений и обещали соблюдать
мирные взаимоотношения между собой
[СМИЗО, 1941, с.77; Рашид ад-Дин, 1957,
III, с.72]. Именно после такого политическо-
го процесса сараевские ханы стали чеканить
монеты от своего имени с государственны-
ми титулами (материалы см.: [Федоров-Да-
выдов, 2003; Сингатуллина, 2003]).
Следует учитывать и то обстоятельство, что
стремление к самостоятельности улусов от
каганской власти сопровождалось признани-
ем целесообразности сохранения династийно-
го единства. Это подтверждается наличием как
специальных уделов (хуби) улусных ханов на
территории каганских владений [Чхао Чху-
чанг, 2002, с.190], почти регулярной постав-
кой крупных воинских контингентов в Китай
из подвластных Джучидам стран, в т.ч. из Руси
[Вернадский, 2000, с.156–158, 179, 222–224,
250; Чхао Чху-чанг, 2002, с.189], так и реаль-
ностью великоханских имущественных инте-
ресов, в т.ч. прав на долю налоговых поступ-
лений, собираемых в западных территориях
бывшей сверхдержавы (подробнее см.: [Вер-
надский, 2000, с.138–139]). Несмотря на фак-
тическую самостоятельность улусных ханов,
в Пекине их, в данном случае Джучидов, про-
должали считать лишь «северо-западными ца-
ревичами», т.е. вассалами – наместниками
[Чхао Чху-чанг, 2002, с.190]. Поэтому, как бы
сохраняя хорошую мину при плохой игре (не-
смотря на поддержку ханом Берке Ариг-Бугу
в его борьбе с Хубилаем), каганы продолжа-
ли утверждать каждого нового сараевского
хана, выдавая им ярлыки на правление.
Таким образом, с конца 60-х гг. XIII в.,
несмотря на частые, а временами и длитель-
ные политические конфликты между ними,
доходящие до военных столкновений, даже
длительных войн, ставшие самостоятельны-
ми улусы составляли как бы своеобразную
конфедерацию. Это особенно четко просле-
живается во взаимоотношениях Джучидов с
правителями из Ханбалыка, т.е. Пекина.
Так продолжалось до середины XIV в.,
т.е. до начала «великой замятни», продолжав-
шейся как знаменитая «тронная чехарда» вто-
рой половины XIV столетия. А в это время
Золотая Орда во многих отношениях и в це-
лом представляла собой, по общему призна-
нию, тюркскую по языку и культуре страну.
В связи с этим возникает такой закономер-
ный вопрос: существует ли взаимосвязь меж-
ду политической историей суперимперии и
этнической историей отдельных ее регионов,
входивших в состав единого этнополитиче-
ского пространства Монгольского государ-
ства? Для Улуса Джучи обозначенная про-