…Убийство президента Кеннеди стало самым трагическим событием

Послесловие 
Почти полвека прошло с того дня, как в Далласе убили Джона Кеннеди, но два
вопроса по-прежнему остаются открытыми: действительно ли спусковой крючок
нажимал Ли Освальд, а если это так, действовал ли он в одиночку? Ничего из
написанного мной в этом романе не позволяет ответить на них, потому что
путешествие во времени — всего лишь интересная, но фантазия. Если же вам, как и
мне, любопытно, почему эти вопросы витают в воздухе, думаю, я могу дать
исчерпывающий ответ, состоящий из двух слов: Карен Карлин. Не просто сноска в
истории, а сноска к сноске. И однако…
В Далласе Джеку Руби принадлежал стриптиз-клуб, который назывался
«Карусель». Карлин — сценический псевдоним «Маленькая Линн» — танцевала
там. Вечером на следующий день после убийства мисс Карлин позвонила Руби. Ей
не хватало двадцати пяти долларов для оплаты декабрьской аренды квартиры и
отчаянно требовались деньги, чтобы не оказаться на улице. Может ли он помочь?
Джек Руби, которого занимало совсем другое, отлаял ее (собственно,
разговаривать иначе далласский Взрывной Джек и не умел). Он никак не мог прийти
в себя после того, как обожаемого им президента застрелили в его родном городе, и
постоянно говорил друзьям и родственникам о том, какие страдания выпадут теперь
на долю миссис Кеннеди и ее детей. У Руби разрывалось сердце от мысли, что
Джеки придется вернуться в Даллас на суд над Освальдом. «Вдова станет героиней
национального спектакля, — говорил он. — Ее горе будет использовано на
увеличение тиража таблоидов».
Если только Ли Освальд доживет до суда и ему не помогут умереть.
В полицейском управлении Далласа практически все хотя бы раз, но видели
Джека. Он и его «жена» — так он называл Шебу, свою маленькую таксу —
частенько бывали в полицейском управлении. Он раздавал бесплатные пропуска в
свои клубы, а когда копы приходили, угощал их выпивкой за счет заведения. Никто
не обратил особого внимания на его приход в управление двадцать третьего ноября.
Когда Освальда вывели к прессе — тот заявил о своей невиновности и
продемонстрировал фингал, — Руби при этом присутствовал. Он принес револьвер
(да, опять тридцать восьмого калибра, правда, другой модели — «кольт-кобра») и
собирался застрелить убийцу Кеннеди, но прежде чем успел протиснуться к нему —
репортеров набилось как сельдей в бочке, — Освальда увели.
И Джек Руби сдался.
Поздним воскресным утром Руби пошел в отделение «Вестерн юнион»,
расположенное в квартале от управления полиции, и отправил Маленькой Линн
двадцать пять долларов. Потом двинулся к управлению полиции. Он полагал, что
Освальда уже перевели в окружную тюрьму Далласа, а потому удивился, увидев
толпу перед зданием управления, состоявшую из репортеров и зевак. Тут же стояли
автофургоны телевизионщиков. Руби понял, что Освальд все еще находится в
управлении.

---

Руби по-прежнему имел при себе револьвер, и ему удалось проникнуть в гараж
полицейского управления, причем без проблем. Некоторые копы здоровались с
Руби, а тот — с ними. Освальд еще находился наверху. В последний момент он
спросил конвоиров, не дадут ли ему свитер, потому что не хотел выходить к
репортерам в дырявой рубашке. Свитер ему принесли за три минуты, но эта
задержка оказалась роковой — жизнь может развернуться на пятачке. Руби
выстрелил Освальду в живот. Когда копы набросились на Взрывного Джека, он
успел крикнуть: «Эй, парни, это же я, Джек Руби! Вы все меня знаете!»
Вскоре убийца умер в больнице «Портленд», не дав показаний. Благодаря
стриптизерше, которой требовалось двадцать пять баксов, и не к месту
проявленному желанию надеть свитер и показаться в лучшем виде Освальд избежал
суда и не получил шанса признаться. Последнее его заявление о событиях 22 ноября
1963 года состояло из трех слов: «Я козел отпущения». Споры о том, наврал он или
сказал правду, не прекращаются.
Ранее в романе Эл, друг Джейка Эппинга, говорит, что с вероятностью
девяносто пять процентов Ли Освальд — стрелок-одиночка. Прочитав стопку книг и
статей на сей предмет, высотой в мой рост, я бы увеличил вероятность до девяноста
восьми процентов. Может, даже до девяносто девяти. Потому что все материалы,
включая написанные сторонниками заговора, рассказывают одну и ту же простую
американскую историю: маленькому, никчемному, жаждущему славы человечку
повезло, и он оказался в нужном месте в нужное для него время. Мала ли
вероятность того, что все могло случиться именно так? Несомненно. Но так же мала
и вероятность выигрыша в лотерею, однако каждый день кто-то выигрывает.
Вероятно, наиболее информативными материалами среди тех, что я прочитал
при подготовке к написанию этого романа, следует назвать «Дело закрыто»
Джеральда Поснера, «Легенду» Эдуарда Джея Эпстайна (закручено в стиле Роберта
Ладлема, но забавно), «Историю Освальда» Нормана Мейлера и «Гараж миссис
Пейн» Томаса Моллона. Последний предлагает блестящий анализ теорий заговора и
стремления их авторов найти порядок в этом практически случайном событии.
Книга Мейлера тоже говорит о многом. Он пишет, что приступал к проекту (который
включает подробные интервью русских, знавших Ли и Марину в Минске) с твердым
убеждением, что Освальд — жертва заговора, а в конце — с неохотой — пришел к
выводу, что неповоротливая и тяжеловесная комиссия Уоррена права: Освальд
действовал в одиночку.
Трудно, очень трудно для здравомыслящего человека поверить в обратное.
Бритва Оккама: самое простое объяснение — обычно правильное.
На меня также произвело сильное впечатление — и тронуло, и потрясло —
повторное чтение книги «Смерть президента» Уильяма Манчестера. В чем-то он
ошибался, где-то сбивался на «пурпурную прозу» (к примеру, назвал Марину
Освальд рысьеглазой), его анализ мотивов Освальда поверхностен и враждебен —
но этот огромный том опубликован лишь через четыре года после того ужасного дня
в Далласе, самым первым, и писал его Манчестер, когда все участники этого
трагического события были еще живы и сохраняли самые яркие впечатления о
случившемся. С учетом постоянной поддержки Жаклин Кеннеди этого проекта

---

никто не отказывался поговорить с Манчестером, и пусть о последствиях он пишет
чересчур помпезно, рассказ о событиях двадцать второго ноября получился живой и
холодящий кровь, настоящий запрудеровский фильм
[173]
 в словах.
Что ж… 
почти
все говорили с ним. Марина Освальд — нет, и, возможно, по
этой причине Манчестер вывел ее в столь нелицеприятном свете. Марина
(здравствовавшая на момент написания мной этого романа) увидела свой шанс в
последствиях трусливого деяния своего мужа, и кто может ее за это осуждать?
Желающие прочитать ее воспоминания в полном объеме могут найти их в книге
Принсиллы Джонсон Макмиллан «Марина и Ли». Я с большим недоверием
отношусь ко всему, что она говорит (если другие источники не подтверждают ее
слова), но салютую — с определенной неохотой, это правда — ее способности к
выживанию.
Первоначально я пытался написать эту книгу в 1972 году. Отказался от этой
идеи, потому что подбор и поиск необходимых материалов оказались непосильными
для человека, который работал учителем на ставку. Была и другая причина: прошло
только девять лет, рана оставалась слишком свежей. Я рад, что выждал. Когда
наконец-то решил вернуться к этой книге, то первым и вполне естественным для
меня шагом стало обращение к давнему другу Рассу Дорту с просьбой о подборе
необходимых материалов. Он прекрасно справился с обеспечением меня всей
необходимой информацией при написании другого большого романа, «Под
Куполом»; не подвел и на сей раз. Я пишу это послесловие в окружении гор
исследовательских материалов, самые ценные из которых — видеофильмы,
отснятые Рассом во время наших долгих (и утомительных) поездок в Даллас, и
футовая стопка распечаток электронных писем с ответами на мои вопросы обо всем,
от результатов Мировых серий 1958 года до конструкции подслушивающих
устройств середины прошлого века. Именно Расс нашел дом Эдвина Уокера, мимо
которого проходил маршрут президентского кортежа двадцать второго ноября
(прошлое стремится к гармонии), и именно Расс после долгих поисков в архивах
Далласа установил вероятный адрес проживания одного необычного человека —
Джорджа де Мореншильдта. И между прочим, где был мистер де Мореншильдт
вечером 10 апреля 1963 года? Вероятно, не в клубе «Карусель», но если у него и
было алиби на момент покушения на генерала, я найти его не смог.
Мне не хочется утомлять вас своей речью — меня очень раздражают писатели,
которые это проделывают, — но я все равно должен выразить признательность
некоторым людям. Первый среди них — Гэри Мак, куратор Музея шестого этажа в
Далласе. Он ответил на миллиарды вопросов, порой по два или три раза, прежде чем
моей тупой голове удавалось все уяснить. Тур по Техасскому хранилищу школьных
учебников — тягостная необходимость, но Гэри в немалой степени облегчил его
своим остроумием и энциклопедическими знаниями.
Я также должен поблагодарить Николу Лонгфорд, исполнительного директора
Музея шестого этажа, и Меган Брайант, директора отдела коллекций и
интеллектуальной собственности. Брайан Коллинс и Рейчел Хоуэлл работают в
историческом департаменте публичной библиотеки Далласа, они обеспечили мне
доступ к старым фильмам (некоторые из них очень веселые), показывающим, как

---

выглядел Даллас в 1960–1963 годах. Сюзан Ричардс, эксперт Далласского
исторического общества, также внесла свою лепту, как и Эми Брамфилд, Дэвид
Рейнольдс и сотрудники отеля «Адольф». Старожил Далласа Мартин Ноблс возил
нас с Рассом по городу. Он показал нам уже закрытый, но еще не снесенный
кинотеатр «Техас», где арестовали Освальда, прежний дом Эдвина Уокера,
Гринвилл-авеню (ныне не такое злачное место, как в те времена, когда по ней гуляли
проститутки) и Мерседес-стрит, уже без дома 2703. Его действительно уничтожил
торнадо… но не в 1963 году. И я премного благодарен Майку (Молчаливому Майку)
Макикерну, который пожертвовал свое имя на благотворительные цели.
Я хочу поблагодарить Дорис Кирнс Гудвин и ее мужа, Дика Гудвина, бывшего
помощника Кеннеди, за ответы на мои вопросы о самых худших вариантах развития
событий, останься Кеннеди жив. Джордж Уоллес как тридцать седьмой президент
США — их идея… но чем больше я об этом думаю, тем более вероятной она мне
представляется. Мой сын, писатель Джо Хилл, указал на несколько последствий
путешествий во времени, которые я не рассматривал. Он также придумал новую и
более интересную концовку. Джо, ты молоток.
И я хочу поблагодарить свою жену, моего первого читателя и самого строгого и
справедливого критика. Верная сторонница Кеннеди, она видела его лично
незадолго до смерти и никогда этого не забудет. Спорщица по натуре, Табита (меня
это не удивляет, не должно удивлять и вас) — на стороне теоретиков заговора.
Я что-то изложил не так? Будьте уверены. Что-то изменил, чтобы подстроить
под мой сюжет? Естественно. Вот один пример. Ли и Марина действительно
побывали на вечеринке, устроенной Джорджем Баухом, на которой присутствовало
большинство русских эмигрантов, проживавших в том районе, и Ли ненавидел и
презирал этих представителей среднего класса, отвернувшихся от Матери России,
но вечеринка имела место быть на три недели позже, чем указано в книге. И хотя
Ли, Марина и малышка Джун действительно жили на втором этаже дома 214 по
Западной Нили-стрит, я понятия не имею, жил ли кто-нибудь тогда на первом этаже.
Но я побывал там (заплатив за экскурсию двадцать баксов) и решил, что грех не
использовать описание этой квартиры в романе. Пусть она жалкая и маленькая.
В основном, однако, я придерживался истины.
Некоторые люди выразят недовольство тем, что я крайне недоброжелательно
описал город Даллас. Я прошу вас с ними не соглашаться. Если на то пошло, рассказ
от лица Джейка Эппинга позволил мне многое приукрасить, во всяком случае, в
описании Далласа тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. В тот день, когда
самолет Кеннеди приземлился в Лав-Филде, Даллас был отвратительным местом.
Флаги Конфедерации висели правильно, американские флаги были перевернуты.
Некоторые люди в аэропорту держали плакаты «ПОМОЖЕМ ДФК ИСКОРЕНИТЬ
ДЕМОКРАТИЮ». Незадолго до того ноябрьского дня Эдлая Стивенсона и супругу
Джонсона заплевали далласские избиратели. На миссис Джонсон плевали главным
образом домохозяйки, принадлежавшие к среднему классу.
Сейчас город, конечно, стал лучше, но на Главной улице по-прежнему можно
увидеть таблички с надписью «С ОРУЖИЕМ ВХОДИТЬ В БАР ЗАПРЕЩЕНО». Это

---

послесловие — не газетная передовица, но для меня это важный момент, учитывая
состояние политической культуры моей страны. Если вы хотите знать, к чему может
привести политический экстремизм, посмотрите запрудеровский фильм. Особое
внимание уделите кадру 313, на котором разлетается голова Кеннеди.
Прежде чем закончить, я хочу поблагодарить еще одного человека — ушедшего
от нас Джека Финнея, одного из величайших американских фантастов и
рассказчиков. Помимо «Похитителей тел», он написал роман «Меж двух времен» —
по моему скромному мнению, величайшую историю о путешествии во времени.
Первоначально я собирался посвятить эту книгу ему, но в июне родилась моя
маленькая очаровательная правнучка Зельда, так что приоритет отдан ей.
Джек, я уверен, вы бы меня поняли.