Убайдулла-наме вступление во имя аллаха милостивого и милосердного! /1б

[213]
волей-неволей 
совершил [за это] надлежащие чествования государя 
308
. 
Стихи: 
Если ты умен, то пренебреги общением с царями, 
Дабы ты мог оказаться вне моря волн (всяких) несчастий. 
В одну ночь после того, как ты был осыпан золотом подобно созвездию Девы,
/193а/ Ты, возвеличенный милостями, падаешь вниз головою.
Увы, людям нашего времени следует иметь в виду, что те, кои съели мозг души и 
поглотили свет очей Абдуллы ходжи, [потом] хвастались полнейшею обособленностью от 
него. Больше того, они [в свое время] давали понять [всем], что если он и в ад пойдет, то 
они, сопутствуя ему, не покинут его, [а потом] они так от него открещивались, что 
говорили, что они его никогда не видели. Первый [из них был] Ходжи Шаттах, т. е. тот 
жулик без роду без племени, что был воспитан Ходжи Дилавером диванбеги; [когда] он 
стал у эмира кушбеги распорядителем всего имущества, то молва о его бесстыдстве столь 
широко распространилась, что он стал хорошо известен и в городе и в степи. Ослабление 
благополучия кушбеги единственно заключалось в том, что помрачение того Ходжи 
Шаттаха оставило след на репутации кушбеги, и последний признал недопустимою его 
службу [при себе]. [Вообще] правитель-кушбеги видел ли от кого-либо из людей то, что 
он испытал от этого презренного человека? 
Стихи: 
Люди не следуют образу жизни своих отцов,
/193б/ Но все идут в ногу с [своим] временем. 
Друзья — у тех, кого приласкала судьба, 
А враги у тех, кого она низвергла.
Таков обычай вероломного рока и *потому возьмите это в назидание себе, 
одаренные зоркостью ума 
309
. 
Стихи: 
Эта фальшь друзей, которую ты видишь,
[Не напоминает ли тебе] мух, кружащихся подле сладкого?
Пока существует [у тебя для них] стол, они кушают 
[214]
И, как пчелы, жужжат перед тобою.
Но наступает время, когда [твое] благополучие разрушается 
[И твой] кошелек становится [пуст], как корпус рабаба
 
310
; 
Друзья перестают общаться [с тобою] и утешать [тебя], 
И дружбы нет и в помине.
В конечном результате положение Туракули кушбеги по милости государя 
достигло такой степени, что эмиры и сановники ловили каждый его взгляд. Государь же 
неоднократно ему жаловал на дню по четыре дорогих халата; просил ли [Туракули] то или 
другое количество серебра и золота, государь [ничего] не жалел [для него]; он [даже] 
препоручил ему пожалование чинами и должностями. Современники его, посвоему 
обычаю [подхалимства], повиновались его письменным распоряжениям, касающимся 

---

важных государственных дел, без всякого /194а/ ханского ярлыка. Что же касается 
государя, то он настолько вверился ему, что даровал ему право ухода от него, без особого 
каждый раз разрешения 
311
, так же как во всякое время, когда бы он не пожелал, он без 
отказа мог присутствовать на высочайших аудиенциях [или приемах] и никто ни в каком 
месте не мог ему чинить препятствий. 
Стихи: 
Если твое благоволение кинет взор в сторону человеческого общества, 
То [простая] ива заиграет, как гитара, и атом проявит [известные] достоинства
 
312
,
Существо милости есть великий [жизненный] элексир, 
Ибо счастье даже землю превращает в золото.
Расположение монарха к Туракули бию кушбеги [было таково, что] он стал 
интимным царским другом, наиболее правоверным в государевом царстве, убежищем 
всех его затей и дел и зрачком очей дальновидных людей. Этот человек, по характеру 
суфий, в конце концов стал таким, что среди эмиров оказался наивысшим. 
[215]
Стихи: 
Чье утро [займется] с хорошим предзнаменованием в какой-либо день, 
Оно развернет знамя, озаряющее мир. 
У государя что ни день, то базар, 
А у этого времени, как и у него, есть свой покупатель.
К числу прекрасных душевных качеств Туракули бия кушбеги относились его 
скромность и большое уважение к ученым и талантливым /194б/ людям. Он делал для них 
все то, чего они были достойны, в такой мере, что один из близких к нему людей даже 
попрекнул его. — “Вас государь так почтил и возвеличил, — сказал он, — что вы прошли 
на место великих людей [государства] и потому нет никакой нужды так скромничать 
перед каждым человеком; нужно и необходимо держать себя так, как подобает эмиру; 
приличествует никогда не поступаться своим положением”. 
Туракули кушбеги в ответ на это заметил: “В данное время, когда моими друзьями 
стали дни могущества и величия, я считаю для себя необходимым не только не унижать 
своих друзей, но даже возвышать их, сообразно их достоинству, чтобы их расположение 
ко мне увеличилось. Вы сами хорошо знаете, чем я был, а теперь по милости всевышнего 
бога я, бывший в бездне ничтожества, возвысился и достиг столь великого благополучия. 
И в таком возвышении я меньше всего думаю о себе, ибо необходимо стараться, чтобы 
что-нибудь получили мои друзья и единомышленники. Если вы — мой искренний 
благожелатель, то вы не станете упрекать меня за мою скромность, которая в моем 
характере почтенна, и не будете мешать мне проявлять ее. Очевидно, вы не слышали, что 
Стихи: 
Скромность в высокопоставленных лицах похвальна.
/195а/ Если нищий скромничает, то это — в его характере. 
Невоспитанный человек не только себе причиняет зло, 
Но даже весь мир может спалить огнем.
[Положение]: он — живой, [аллах] — о нем сказано: “нет божества, кроме него, у 
которого повеление и к которому все возвращаются”