примирении с Махмуд бий аталыком]. Мухаммед Са'ид ходжа сказал: “Мы пошлем
сначала эти сведения бухарским эмирам, которые [в настоящее время] находятся в Карши
выжидающими и колеблющимися. Не дай бог, если та хитрая лиса [Махмуд] отступится
от своих слов и не будет соблюдать заключенного [с ним] договора, — в этом случае наше
сообщение государю [об успешном исполнении] трудного дела окажется конфузным.
[199]
Стихи:
О ты, с кем договор есть договор друзей подле моста?
Из твоего расположения рождается злоба, а из твоего величия унижение.
Полный занятости (внешне), а в
средине пуст, как барабан,
Ты, которого хватает на одну лишь ночь, подобно однодневной свече, подобно (преходящей) розе. —
Так как восторжествовало мнение, чтобы написать о примирении с Махмудом
бухарским эмирам и, между прочим, попутно упомянуть в письме о неуместности
прибытия в Балх из Бухары войск, ибо это явится причиною беспорядков среди местного
населения, то [это было выполнено и] бухарские эмиры получили это извещение в Карши.
Ознакомившись с его содержанием так же, как и с отвиливанием от того, /
178б/ чтобы
было направлено в Балх [бухарское войско, бухарские эмиры]
сколько не обсуждали
письма балхских эмиров, оно [все же] послужило поводом для споров между ними. [В
конце концов] написали в резиденцию государя, представив на высочайшее воззрение
доклад [о происшедшем], и стали ожидать повеления того, кому повинуется весь мир, что
он намерен по сему приказать. Тем временем случилось происшествие с Ходжей
Мухаммед Амином раисом, которое вызвало выступление [бухарских] эмиров на Балх.
Говоря подробнее, дело сводилось к следующему. Ходжа Мухаммед Амин, гордый своим
назначением в г. Балх, прибыл туда. Там он получил известие, что его дом [в Бухаре]
разграблен его зятем, Абулфейзом, библиотекарем, и потому направился в г. Бухару, к
высочайшему двору. Он воспользовался событиями в
Балхе и заключением мирного
соглашения с Махмудом, чтобы сделать их предлогом для снискания благоволения к себе
государя, [поэтому], когда он удостоился целованья [высочайшего] порога, то ему удалось
вызвать у государя мира милостивое отношение к виновным [его] /
179а/ слугам. Поэтому
пыль, насевшая вследствие упомянутой причины на поверхность сердца Ходжи
Мухаммед Амина, была удалена шлифовкою [высочайшей милости и внимания]: ему
была пожалована взамен [за утраченный в Бухаре дом] хорошая его деревня, которую
раньше отобрали в казну, чехарбаг Бибийи-Балхи, находившийся в самом Балхе. Гордый
доставшимся ему чехарбагом, [названный ходжа] как можно скорее поспешил в Балх.
После его прибытия туда обманщица-судьба произвела такое надувательство, которое
ходжа и представить себе не мог. Короче говоря, дело было так. Государь предоставил
большинство должностей по Балху бухарцам, [и вот] шутливая и дерзкая молодежь,
[200]
ищущая [повода для] смятения, прибавила несчастному
Ходже Мухаммед Амину
волнение и расстройство. Они взяли вернувшегося счастливого ходжу в ставку Адила
аталыка, который [тогда] привел в [боевой] порядок все балхские войска, расседлали его
коня, [сняв с него все], /
179б/ разбили его приседельный барабан и стали над ним всячески
глумиться. Они говорили ему: “Эй, нищенское отродье с сумою на плечах, каким ты нас
искусством порадуешь, сколько ты должностей занимаешь? Ты посягаешь на власть и
превосходство над нами? Вероятно, государь изгладил нас, рабов, из своих мыслей,
совершенно забыв о нас!” Несчастный ходжа от такого огорчения совершенно стал
невменяемым в своем деле. Когда известие об этом дошло в
Бухару в докладе царским
слугам, [а те доложили хану], то его величество, божественная тень, сильно возмутился. И
[в Карши] было послано драгоценное [государево] письмо на имя Мухаммед Ма'сума
аталыка и прочих эмиров. [В нем говорилось], что “благожелательные эмиры, считая [до
сего времени] положение в Балхе и его районах безопасным, докладывали [по этому] о
замедлении выступления труда. [Между тем] случившееся с Ходжой Мухаммед Амином
воочию убеждает, что хотя Махмуд и втянул голову в пазуху покорности и повиновения,
[однако] некоторые люди в Балхе, из тех, что являются защитниками мятежа, подняли
голову неповиновения. И [потому нами признано] соответственным чтобы “опора
эмиров”, являющийся благожелателем государства [нашего] и доброхотом [высочайшего]
порога, выступив из Карши, прибыл в балхскую провинцию и /
180а/ наказал, совместно с
эмирами и сановниками той области, ту шайку негодяев, которая осмелилась и дерзнула
проявить непозволительное молодечество; наказал так, чтобы это послужило уроком для
других и чтобы другим ничего подобного не приходило в голову”.
Ма'сум аталык и другие эмиры, [мечтавшие уже о возвращении из похода домой],
узнавши о случае в Балхе и познакомившись с содержанием благословенного письма [его
величества], предпочли поход возвращению [в Бухару] и поневоле, забив в барабан
выступления на Балх, направились туда. Пересекая пространства, они переходили
остановку за остановкой. В местности *Чилбир-и Ибрагим мирахур
Do'stlaringiz bilan baham: