государь сам избрал это беспричинное выступление [в Балх] и никакими средствами его
нельзя было отговорить [от него]. Поэтому упомянутый эмир пребывал в подозрении
чего-то дурного. [Тем временем] люди, жадные до всяких происшествий, с дьявольскими
характерами, любители смуты, передавали аталыку разные речи,
причем к словам,
отвечающим действительному положению, добавляли разные удивительные и нелепые
известия.
Стихи:
Все носит примесь хитрости, коварства и обмана,
Нет правды и благородства, нет терпеливости и выдержки.
/
218б/ Эти безумные люди говорили: “Если бы у государя не было в голове
намерения совершить то самое важное дело, то почему он не слушается эмира, который
по чувству благонамеренности старается направить государя в этом путешествии через
области Андхуда и Шабургана? И как будто хочет вызвать Ни'матуллу, сделавшего
Термезский район проходом в ад, чтобы с его помощью разрушить крепость тела эмира
[Ма'сума аталыка]. Такого рода лживые речи велись в этой злосчастной партии. У аталыка
все
мысли пришли в смятение; конечно, он совершенно не разделял мнения о
необходимости государю поехать в Балх, а [наоборот], старался отговорить его от этого,
потому что по существу эта поездка грозила смутами и разрушением его государства,
однако ничего из усилий аталыка не получилось.
Стихи:
Пока человек не узнает, какова внутренность дыни,
То каким образом расскажет он о ее вкусе, руководствуясь лишь воображением?
[244]
Да будет известно людям и мужам ученым, что блестящим доказательством
сказанного служит такое обстоятельство. Государю не приходило [раньше] в светоносную
голову, что он будет страшиться аталыка, как бы тот не разрушил основ его здания.
Государь неоднократна /
219а/ призывал к себе этого эмира в свою частную комнату и там
давал
лишь ему одному аудиенцию; кроме милостливого отношения и любезности со
стороны государя, этот эмир ничего не видел. И если бы государь [теперь] освободился от
этого страха, то у кого была бы возможность говорить разные праздные разговоры? В
данное время светозарное и благородное сердце кроткого государя было от этого
подозрения чистым и блестящим, как зеркало. Второе то, что заключив новый договор и
союз для устранения подозрений к эмиру, [Убайдулла хан доказал] свою любовь к этому
эмиру наиболее совершенным образом.
Стихи:
Я раздумываю о том, как бы мне бросить тень [покровительства] на его голову,
А он — в горести, как я разрушил свое основание.
Так как роковые люди, которые по своей дьявольской природе не меньше [значат],
чем сам сатана, доводили до сведения эмира разные, возбуждающие смятение, речи,
/
219б/ Стихи:
Есть в мире сотни тысяч дьяволов с человеческими лицами,
Так что ты. смотри, не считай [непременно] за человека каждого с человеческим лицом,
то эти дьявольские характеры явились источником сего ужасного происшествия.
Они воздвигли такую смуту, что в прошедшие века ни с одним государем не случалось
ничего подобного.
Стихи:
Такого беспримерного положения в
течение длинного ряда лет
Не слышало ухо времени и не видело око государства.
Словом, когда государь всемерно стал настаивать на своем намерении выступить в
Балх, что в результате кроме смуты ничего не дало, а аталык, начальники войск и
ближайшие придворные старались его отговорить от этого, — тогда несколько
обиженных [государем] военных, смертельно уязвленных острием терзающего конца
копья
[245]
нерасположения к
ним монарха, не найдя целительного пластыря на свои
раны, предпочли умереть, чем жить, поэтому они воспылали к нему враждою и, в
шутливой форме критикуя его, ополчились против него.
Стихи:
Всякое коварство, которое может прийти в голову,
Мы проявили; теперь же должно [ожидать] безрассудства.
Было одно время,
когда эти бесславные, подобные Езиду
Do'stlaringiz bilan baham: