Тоталитаризма

2. Формирование советской тоталитарной системы
Философия и психология государственного терроризма 
стала отличительной чертой практики большевизма в 
послереволюционные годы на всем пространстве советского 
государства. Рельефные формы она приобрела и в Узбекистане. 
Большевики неустанно призывали рабочих и солдат бороться 
с открытыми и «замаскированными врагами революции», 
преподать «реакционерам кровавый урок». Показательна 
в этом отношении редакционная статья, опубликованная 
в официальном органе большевистских властей — газете 
«Правда» от 4 августа 1918 г. В ней говорилось: «Рабочие и 
бедняки! Возьмитесь за оружие, учитесь стрелять... Встаньте 
против всех, кто против советской власти агитирует. Десять 
пуль против каждого, кто поднимет руку против нас. Господству 
капитала можно положить конец, когда перестанут дышать 
последние капиталисты, помещики, попы и офицеры».
9 августа 1918 г. Совнарком РСФСР издал декрет за 
подписью Ленина о «создании особых частей из верных и 
преданных людей для развертывания беспощадного массового 
террора против кулаков, духовенства и белогвардейцев. Всех 
подозрительных заключать в концлагеря». В те же дни Ленин 
Губисполкому Пензы рекомендует: «Провести беспощадный 
массовый террор. Сомнительных запереть в концентрационный 
лагерь вне города. Экспедицию (карательную - авт.) пустить 
в ход». Большевикам Саратова приказывается: «Расстреливать 
заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не 
допуская идиотской волокиты».
118

---

Стилистика ленинских указаний крайне проста: арестовать, 
расстрелять, загнать в концлагеря. Причём, не только 
«заговорщиков», но и колеблющихся.
Подобная логика мышления находила отражение и в 
подходе к методам становления социалистической культуры. 
Вот как, к примеру, извращенно понимался большевиками 
«социалистический гуманизм». «Чтобы успешно бороться 
с нашими врагами, — учил Зиновьев, — мы должны иметь 
собственный социалистический гуманизм. Мы имеем сто 
миллионов жителей России под советской властью. Из них 
девяносто миллионов мы должны завоевать на нашу сторону. 
Что же касается остатка, то его нужно уничтожить». Один из 
руководителей ЧК — М. Лацис всю суть философии «красного 
террора» излагал следующими словами: «Мы уничтожаем класс 
буржуазии. Поэтому нет нужды доказывать, выступало ли то или 
иное лицо словом или делом против советской власти. Первое, 
что вы должны спросить у арестованного, это следующее. К 
какому классу он принадлежит, откуда он происходит, какое 
воспитание он имел и какова его специальность? Эти вопросы 
должны решить судьбу арестованного. Это и есть квинтэссенция 
красного террора».
Такая политика вызвала раскручивание мощного маховика 
репрессий: 
повсеместно создавались концентрационные 
лагеря, активно применялась система заложников, заключения 
их в тюрьмы и поголовное уничтожение. Уже в первые 
«революционные» годы в советской России действовало 84 
концлагеря, в которые было заключено более 50 тыс. узников.
Политический экстремизм, исходящий от центральной 
власти, изначально охватил все регионы воздвигаемой 
«красной империи». Отчетливый характер он приобрел и в 
Узбекистане.
Насильственное 
внедрение 
советской 
модели 
социалистического 
государства 
происходило 
в 
Средней 
Азии по мере её советизации. Широкий размах политика 
государственного 
терроризма 
приобрела 
в 
Туркестане, 
находящемся в составе «революционной России».
119

---

Одним 
из 
ярких 
проявлений 
большевистского 
экстремизма стало вооруженное свержение в феврале 1918 
г. сформированного по воле коренного населения края в 
ноябре 1917 г. альтернативного советской власти национально­
государственного образования — «Туркистон мухторияти». 
Тогда многие члены правительства «Туркестанской автономии» 
без суда и следствия были расстреляны, а многие участники 
автономии отбыли в эмиграцию. Репрессии большевиков, 
проведённые в Коканде, стали одной из причин формирования 
антисоветского 
движения 
в 
Туркреспублике. 
Против 
повстанцев, как известно, были брошены крупные воинские 
подразделения регулярной Красной армии.
В тесной связи с организацией вооруженных формирований, 
активные меры предпринимались по созданию репрессивного 
аппарата. Так, уже 14 сентября 1918 г. Ц И К Туркестанской 
республики утвердил положение об организации Чрезвычайной 
следственной комиссии по борьбе с контрреволюцией 
(ТуркЧК). В тот же день решением Ташсовета был учреждён 
Комитет красного террора. Одновременно развернулась 
энергичная деятельность по созданию иных карательных 
структур.
Для 
удержания 
советской 
власти 
большевистское 
правительство 
направило 
в 
Туркестан 
дополнительные 
вооруженные подразделения регулярной Красной армии. Их 
численность к началу 20-х гг. составила около 100 тыс. человек.
Командование 
Туркестанского 
фронта 
твёрдо 
придерживалось принципа осуществления жёстких мер не 
только в отношении вооруженной оппозиции, но и мирного 
населения, 
поддерживавшего 
повстанческое 
движение. 
В 
приказах 
командующего 
Туркфронта 
М.В. 
Фрунзе 
недвусмысленно указывалось: 
«Все, входящие в состав 
басмаческих масс, должны расстреливаться как грабители 
и враги народа и подлежат расстрелу на месте. Все лица, а 
также целые общества, уличённые в сношениях или помощи 
басмачам, будут подвергаться самым суровым карам по закону 
военного времени».
120

---

Подтверждением этих мер, к примеру, был случай, когда 
красноармейские части, захватив в ноябре 1918 г. селение 
Сузак, учинили в нём погром, в результате которого 
кишлак фактически перестал существовать: на месте его, по 
свидетельству очевидцев, осталась «груда развалин, пепелища 
и трупы полуобгорелых людей». Оставшиеся в живых жители 
кишлака, побросав свои жилища, укрылись на кладбище, 
спасаясь от расправы со стороны красноармейцев. И подобные 
факты наблюдались повсеместно. Так, наряду с Сузаком были 
стёрты с лица земли селения Бозор Курган, Коканкишлак 
и многие другие. Согласно архивными документам тех лет, 
только в Ферганской долине «было убито несколько сот тысяч 
местных жителей». В целом же общие потери туркестанцев 
убитыми, взятыми в плен и тяжелоранеными составили в крае 
более 700 тыс. человек.
Насильственное 
насаждение 
советской 
власти 
сопровождалось в Туркестане созданием политических и 
идеологических структур. Они были направлены, прежде 
всего, на вытеснение несовместимого с коммунистической 
идеологией религиозного мировоззрения. Уже в 20-х годах 
развернулись масштабные религиозные гонения, выразившиеся 
в мерах по ликвидации вакфов, в закрытии конфессиональных 
школ, 
в 
запрещении 
судов 
казиев, 
в 
преследовании 
священнослужителей.
Наряду с этим нетерпимость и логика конфронтационного 
мышления большевиков обусловили их стремление изгнать с 
общественной арены все «непролетарские» социальные группы 
и слои, а из политической жизни первоначально «буржуазные» 
и «националистические» партии, затем и своих союзников 
по правящему социалистическому блоку. Так, в Туркестане в 
течение 1918 г. были запрещены «Шурой Исломия», «Уламо», 
«Алаш», «Туркистон миллий бирлиги», затем сошли с 
исторической арены организации правых и левых эсеров, 
меньшевиков и др.
В обеспечении курса на коммунистическую монополизацию 
политической и культурной жизни особое внимание уделялось
121

---

овладению информационными рычагами. Большевистские 
вожди хорошо понимали, что монопольное господство над 
средствами массовой информации, как универсальными 
средствами влияния на общественное сознание и психологию 
широких масс, дали возможность властным структурам 
осуществить жесткий контроль над ними.
Наиболее мощным потенциалом идеологического влияния 
на массы была периодическая печать. Уже весной 1918 г. 
Совнарком Туркестанской республики национализировал 
типографии и литографии, принадлежавшие частным лицам. 
Все издания, не устраивавшие власти с идеологической 
точки зрения, закрывались. В частности, были запрещены 
такие популярные в народе газеты и журналы, как «Улуг 
Туркистон», Ал-Изох и др. Стремительными темпами 
создавалась советская периодическая печать. Наряду с 
русскими изданиями принимались энергичные меры по 
выпуску газет и журналов на языках коренных народностей 
края. Например, в 1918 г. издавалось уже 11 газет на 
узбекском языке. Среди них «Иштракиюн» («Коммунист»), 
«Ишчилар калкони» («Рабочий щит») и др. Появились первые 
журналы: «Ишчилар дунёси» («Мир рабочих»), «Маориф» 
(«Просвещение») и пр.
Проводимые 
акции 
подавались 
коммунистическим 
руководством под лозунгом «создания подлинно свободной 
периодической печати». На самом же деле шла интенсивная 
тотализация издательского производства. В отличие от 
существовавших ранее демократических печатных органов, 
отражающих широкий спектр мировоззренческих позиций, 
большевистская 
печать 
была 
нацелена 
исключительно 
на упрочение этого режима и правящего положения 
коммунистической партии.