Тысячеликий герой

axis mundi
) воображения вместо женской
груди становится мужской фаллос.
Кульминацией посвящения в долгом ряду обрядов является
освобождение собственного героя-пениса мальчика от защиты его крайней
плоти, посредством пугающего и болезненного нападения на него
мужчины, выполняющего обрезание
[187]
. У арунта, например, звук
трещоток доносится со всех сторон, когда наступает момент этого
решающего разрыва с прошлым. Ночью в причудливом свете костра
внезапно появляется обрезающий и его помощник. Шум трещоток — это
голос великого демона церемонии, а пара оперирующих — его призраки.
Засунув свои бороды в рот, что означает гнев, широко расставив ноги и
вытянув вперед руки, двое мужчин стоят совершенно неподвижно. Тот, кто
непосредственно будет проводить операцию, стоит впереди с маленьким
кремнёвым ножом в правой руке, которым он и будет оперировать. Его

---

помощник стоит сразу же за ним, так что их тела соприкасаются друг с
другом. Затем в свете костра приближается другой мужчина, удерживая
щит на своей голове и одновременно постукивая по нему пальцами обеих
рук. Трещотки создают невероятный шум, который слышен даже
женщинам и детям в их далеко отстоящем лагере. Мужчина со щитом на
голове опускается на одно колено немного впереди оперирующего, и тут же
одного из мальчиков поднимают с земли несколько его дядьев, которые
подносят его ногами вперед к щиту и кладут на него, в то время как все
мужчины глубокими громкими голосами повторяют нараспев монотонный
речитатив. Операция проходит быстро, страшные фигуры тут же покидают
освещенное место, мальчика, который находится в полубессознательном
состоянии, берут под свою опеку и поздравляют мужчины, к статусу
которых он только что присоединился. «Ты вел себя хорошо, — говорят
они, — ты не кричал»
[188]
.
Мифология австралийских туземцев свидетельствует о том, что в
ранних обрядах инициации юношей убивали
[189]
. Таким образом, видно,
что, кроме всего прочего, этот ритуал является драматизированным
выражением агрессии старшего поколения в эдиповском преломлении; а
обрезание — смягченной кастрацией
[190]
. Но эти обряды также
удовлетворяют 
каннибалический 
отцеубийственный 
импульс
подрастающей группы мужчин и в то же самое время открывают
милосердный акт самопожертвования архетипного отца; ибо в течение
длительного 
периода 
символического 
посвящения 
инициируемых
некоторое время заставляют питаться только свежей кровью, взятой у
старших мужчин.
«Туземцы, — как рассказывали нам, — особенный интерес
проявляют к христианскому обряду причастия и, услышав о нем
от миссионеров, сравнивают его со своими собственными
обрядами принятия крови»
[191]
.
«Вечером приходят мужчины и занимают свои места
согласно племенному обычаю. Мальчик ложится головой на
колени своего отца. Он должен лежать совершенно неподвижно,
иначе умрет. Отец закрывает ему глаза ладонями, ибо считается,
что если мальчик увидит то, что будет происходить, умрут его
отец и мать
. Сосуд из дерева или коры ставится рядом с одним
из братьев матери мальчика. Мужчина, легко перетянув свою
руку, протыкает ее в верхней части костью из носа и держит руку

---

над сосудом до тех пор, пока в нем не наберется некоторое
количество крови. Затем свою руку протыкает мужчина, сидящий
рядом с ним, и так далее до тех пор, пока сосуд не наполнится.
Он может вмещать около двух кварт
[192]
.
Мальчик делает большой глоток крови. На тот случай, если
его желудок не примет ее, отец мальчика держит его за горло,
чтобы не дать ему извергнуть кровь, потому что, если это
случится,