|
2. Встреча с Богиней
Последнее приключение, когда все преграды и великаны-людоеды
остались позади, обычно представляется как мистический брак
торжествующего героя-души с Царственной Богиней Мира. Это
переломная точка — в надире, в зените или на краю земли, в центре
Вселенной, под сводами храма или в самом потаенном уголке нашего
сердца.
На западе Ирландии бытует сказка о принце Острова Одиночества и
хозяйке удивительного пылающего колодца Туббер Тинти. Надеясь
исцелить королеву Эрина, отважный юноша отправился за водой из
колодца Туббер Тинти. Следуя совету своей тетки-волшебницы, которую он
повстречал в пути, принц верхом на удивительно грязной, тощей,
маленькой, косматой лошаденке, которую она дала ему, пересек огненную
реку и благополучно миновал рощу ядовитых деревьев. Лошадь со
скоростью ветра промчалась мимо замка Туббер Тинти; принц запрыгнул с
нее в открытое окно и оказался внутри, цел и невредим.
«Все это необозримое место было заполнено спящими
морскими и земными чудовищами — огромными китами,
скользкими угрями, медведями и зверьем всякого вида и формы.
Принц, пробираясь мимо них и переступая через них, наконец
подошел к огромной лестнице. Поднявшись наверх, он вошел в
комнату, где увидел самую красивую женщину из тех, что ему
когда-либо доводилось видеть, она спала, лежа на кушетке. «Мне
нечего сказать тебе», — подумал он и пошел дальше; и так он
заглянул в двенадцать комнат. В каждой была женщина
прекраснее, чем в предыдущей. Но когда он подошел к
тринадцатой комнате и открыл дверь, взор его был ослеплен
блеском золота. Он застыл на месте, пока снова не обрел
способность видеть, а затем вошел. В большой светлой комнате
стояла золотая кровать на золотых колесах. Колеса непрерывно
вращались;
кровать
неустанно
двигалась
по
кругу,
не
останавливаясь ни днем, ни ночью. Там почивала королева
Туббер Тинти; и хотя двенадцать ее девушек были прекрасны,
рядом с ней они не казались бы такими. В ногах кровати
находился сам Туббер Тинти — огненный колодец. На колодце
была золотая крышка, и он вращался по кругу вместе с кроватью
королевы.
«Честное слово, — сказал принц, — я отдохну здесь
немного». И он прилег на кровать и не вставал с нее шесть дней и
ночей»
[158]
.
Хозяйка Дома Сна является хорошо известным персонажем сказок и
мифов. Мы уже сталкивались с ней, говоря об образах Брунгильды и
маленькой Спящей Красавицы
[159]
. Она — образец всех образцов красоты,
ответ на все желания, сулящая блаженство цель земных и внеземных
поисков каждого героя. Она мать, сестра, возлюбленная, невеста. Все, что в
этом мире манит нас, все, что обещает наслаждение — все это знаки ее
существования, если не в реальном мире — в его городах и лесах, то в
глубинах сна. Ибо она есть воплощение обещания совершенства; залог
возвращения души по завершении ее изгнания и скитаний в мире
упорядоченных неполноценностей к испытанному ранее блаженству, к
несущей покой, питающей «доброй» матери, молодой и красивой, которую
мы некогда познали и, можно сказать, вкусили в далеком прошлом. Время
развело нас, но она не исчезла, а как бы застыла в безвременьи на дне
вечного моря.
Однако сохранившийся в памяти образ не только милосерден; ибо в
скрытой сфере детских воспоминаний взрослого человека также
сохраняется, а иногда даже имеет большую силу образ «злой» матери: 1)
отсутствующей, недоступной матери, против которой направлены
агрессивные фантазии и со стороны которой страшатся ответной
агрессивности; 2) не разрешающей, запрещающей, наказывающей матери;
3) матери удерживающей подле себя растущего ребенка, пытающегося
оттолкнуться от нее; и наконец, 4) желанной, но запретной матери (эдипов
комплекс), присутствие которой является соблазном опасного желания
(комплекс кастрации). Это и лежит в основе образов таких недосягаемых
великих богинь, как целомудренная и ужасная Диана — ее расправа над
юным охотником Актеоном лишь демонстрирует то, какой заряд страха
содержится в подобных символах запретных желаний ума и тела.
Актеону случилось увидеть опасную богиню в полдень; в тот роковой
момент, когда солнце завершает свой по-юношески полный сил подъем,
останавливается и срывается вниз навстречу смерти. Все утро посвятив
охоте за дичью, он оставил своих друзей отдыхать, с ними были
перепачканные кровью добычи собаки, а сам безо всякой цели, покинув
знакомые ему охотничьи угодья, отправился бродить, исследуя окрестные
леса. Он обнаружил долину, густо поросшую кипарисами и соснами. С
любопытством он спустился туда и нашел там пещеру с тихим журчащим
родником и ручейком, который привел его к озеру, поросшему камышом.
Этот тенистый укромный уголок был излюбленным местом отдыха Дианы,
и в этот момент она нагая купалась здесь вместе со своими нимфами. Она
оставила в стороне охотничье копье, колчан, лук с ослабленной тетивой, а
также сандалии и платье. Одна из нимф уложила ее косы в узел; а другие
поливали ее водой из больших кувшинов.
Когда молодой странник внезапно появился в этом укромном уголке,
женщины подняли крик и окружили свою госпожу, стараясь своими телами
скрыть ее от недостойного взора. Но ее голова и плечи возвышались над
ними. Юноша увидел ее и продолжал смотреть. Она поискала взглядом
свой лук, но он лежал далеко, поэтому она быстро зачерпнула то, что у нее
было под рукой, а именно воду, и плеснула в лицо Актеону. «Теперь
рассказывай, как ты меня без покрова увидел, ежели сможешь о том
рассказать», — гневно крикнула она ему.
На голове юноши выросли рога. Его шея стала большой и длинной,
кончики ушей заострились. Его руки вытянулись до ног, а ладони и ступни
превратились в копыта. В ужасе он бросился прочь — удивляясь тому, как
стремительно он бежит. Но, остановившись, чтобы перевести дух и
напиться воды, он увидел свое отражение в воде и в ужасе отпрянул.
Страшная участь затем постигла Актеона. Его собственные собаки,
учуяв запах большого оленя, с лаем бросились в лес. На мгновение он
обрадовался, услышав их, и остановился, но вдруг испугался и побежал.
Стая преследовала его, постепенно приближаясь. Когда собаки нагнали его,
и первая из них бросилась, чтобы вцепиться ему в бок, Актеон попытался
окликнуть их по именам, но голос, вырвавшийся из его глотки, не был
человеческим. Собаки вонзили в него свои клыки. Он упал, и его
собственные товарищи по охоте, криками подгоняя собак, успели нанести
ему
Do'stlaringiz bilan baham: |
