Тысячеликий герой

часть ее одежды.
Светлой Инанне молвит так:
«Войди же, Инанна!»
И у нее, когда вошла,
Венец Эдена, Шугур, снял с головы.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла во вторые врата,
Знаки владычества и суда у нее отобрал.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда вошла она в третьи врата,
Ожерелье лазурное с шеи снял.

---

«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в четвертые вошла врата,
Двойную подвеску с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в пятые вошла врата,
Золотые запястья с рук ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в шестые вошла врата,
Сетку «Ко мне, мужчина, ко мне» с груди ее снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инаниа, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
И когда в седьмые вошла врата,
Повязку, одеянье владычиц, с бедер снял.
«Что это, что?»
«Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!»
Обнаженную ее подвели к трону. Она низко поклонилась. Перед
троном Эрешкигаль сидели семь судей преисподней, Ануннаков, устремив
взгляды на Инанну — взгляды смерти.
Крик издала — проклятья крик!
Ту, что вошла, обратила в труп.
Труп повесила на крюк
[156]
.
Инанна и Эрешкигаль, две сестры, свет и тьма, согласно древнему
способу символизации, вместе представляют одну богиню в двух ее
ипостасях; и их конфронтация резюмирует всю суть трудной дороги
испытаний. Герой, будь то бог или богиня, мужчина или женщина,
персонаж мифа или человек, наблюдающий за собой во сне, обнаруживает

---

и ассимилирует свою противоположность (свою собственную ранее
неизвестную самость), либо проглатывая ее, либо будучи проглочен ею.
Один за другим барьеры сопротивления разбиваются. Он должен отречься
от своего достоинства, добродетели, красоты и жизни и подчиниться или
покориться абсолютно невыносимому. Тогда он обнаруживает, что он и его
противоположность не разнородны, а есть одна плоть
[157]
.
Тяжелое испытание является углублением проблемы первого порога,
когда все еще не решен вопрос: может ли эго предать себя смерти? Ибо эта
неотступная Гидра многоголова; отрубишь одну голову — появятся две
новые, если не прижечь обрубок надлежащим образом. Исход в страну
испытаний представляет только лишь начало долгого и действительно
опасного пути завоеваний и озарений инициации. Теперь следует убить
дракона и преодолеть множество неожиданных препятствий — снова и
снова. В ходе этого будет еще немало сомнительных побед, преходящих
наитий и мимолетных картин чудесной страны.