Среди тысячи лиц

действительно это сделаем?
– Хорошо, – ответил мастер.
Кэйд почесал голову:
– Вы знаете, как будет «всегда» по-французски?
– Toujours, – ответил лысый. – Я проучился один семестр во Франции.
– Toujours, – повторил Кэйд, повернувшись ко мне. – Во имя тебя. Во
имя нас. Во имя Нормандии.
Мы перелистали альбом, выбрали шрифт, о котором мастер сказал, что
он особенный, из 1940-х годов. Якобы он использовался на обложке
альбома Фрэнка Синатры тех лет.
– Я первый. – Кэйд уселся в кресло. Тату-мастер набросал эскиз, и мы
определились с размером. Кэйд решил, что хочет татуировку на плече. Я
видела, как он сморщился, когда игла коснулась его кожи. Увидев кровь, я
отвернулась. Когда подошла моя очередь, я заколебалась.
– Наверное, мне не стоит этого делать. – Я пошла на попятный.
– Сделай это ради меня, – попросил Кэйд. – Ради нас.
Его взгляд был таким властным, и в эту секунду я поняла, что ради

---

этого мужчины я сделаю все что угодно.
Я крепко зажмурилась.
– Ладно. – Я указала на свое правое плечо. – Вот здесь. Давайте.
Боль была сильной, я сжалась от первого укола иглы.
– Постарайтесь не шевелиться, – попросил мастер. Его голос был
низким и успокаивающим. Я слушала его рассказ о паре, которая заходила
незадолго до нас, чтобы сделать татуировку колец на безымянных пальцах.
Я все время думала о том, останемся ли мы с Кэйдом вместе навсегда.
Когда мастер закончил, я посмотрелась в зеркало: кожа покраснела и
опухла. Невозможно было понять, как будет выглядеть татуировка.
Кэйд расплатился с тату-мастером, потом взял меня за руку. Пока мы
шли до его дома, плечо у меня пульсировало и горело, но я почти не
замечала этого. Я чувствовала особую связь с Кэйдом, которую не ощущала
раньше. И дело было не в татуировке, не в тех словах, которые мы шептали
друг другу в минуты любви. Мы с Кэйдом стали единым целым. И я знала,
что так будет всегда.

---