Среди тысячи лиц

Глава 19
26 ноября 2008 года
Кэйд спокойно сидел на диване вместе с Эдди. Чуть раньше я
позвонила доктору Брэнсон и узнала, что через день он уже может
переехать в свою новую квартиру в Харборвью, чтобы принять участие в
программе. Новость была хорошей, но мне была неприятна сама мысль о
его уходе. Я не могла отделаться от неприятного чувства, что без моей
защиты он может просто встать и уйти, исчезнуть снова на день, на год или
навсегда.
Я села рядом с ним и заметила, что он все время отбрасывает
отросшие волосы с глаз. Я вспомнила, что в ванной наверху в шкафчике
лежит электрическая машинка для стрижки. Райан периодически
пользовался ею, чтобы подстричь виски. Я побежала наверх, нашла ее и
спустилась в гостиную, прихватив еще и ножницы.
– Давай-ка мы тебя подстрижем, – с улыбкой обратилась я к Кэйду.
Он непонимающе посмотрел на меня.
– Я умею, – добавила я, выдвигая стул из-за стола. – Иди сюда.
Кэйд не тронулся с места, поэтому я подошла и взяла его за руку.
– Обещаю, я буду осторожна.
Он опасливо последовал за мной в кухню и сел на стул, который я
поставила на кафельный участок пола. Прикрыв ему полотенцем плечи, я
включила в сеть электрическую машинку, вспоминая, какую прическу
носил Кэйд. Короткие волосы по бокам и чуть длиннее на макушке. Он
чуть сморщился, когда я провела по волосам расческой.
– Все в порядке, – шепнула я, срезая для начала длинные волосы, а
потом подбривая их по бокам. Пряди падали на пол клочками. Кэйд сидел
смирно, положив руки на колени, пока я стригла, подравнивала и
расчесывала его волосы, приводя прическу в порядок. Потом я принялась
за его бороду.
– Пожалуй, ее нужно немного укоротить.
Кэйд не стал протестовать, когда я прошлась машинкой по его щекам
и подбородку, срезая жесткие волосы. Потом я смахнула волосы с его шеи,
сняла полотенце и отступила на шаг, чтобы оценить результат. Он встал,
провел руками по волосам, потом коснулся лица. Увидев свое отражение в
зеркале на стене, Кэйд явно разволновался, как будто увидел привидение.
Призрак из его прошлого.

---

– Ты выглядишь… замечательно. – Я была взволнована едва ли не
сильнее, чем он сам. – Ты точно такой, каким я тебя помню.
Кэйд все еще продолжал смотреть на свое отражение, пока я
подметала пол и убирала все необходимое для стрижки обратно в коробку.
В мойке стояла посуда, но мыть мне ее не хотелось. Вместо этого я
подошла к проигрывателю, тому самому, из-за которого Райан всегда
сочувственно округлял глаза. Он остался у меня с того времени, когда я
была с Кэйдом. Кэйд клялся, что на виниле звук лучше. С тех пор я редко
его включала, но расстаться с ним было выше моих сил. Пусть даже мои
старые пластинки, стоявшие на книжной полке, только собирали пыль,
одно их присутствие меня успокаивало.
Я выбрала мой любимый альбом So Tonight That I Might See
[41]
группы
Mazzy Star, вытащила его из обложки, поставила игру на первый трек.
Начальные ноты песни Fade into You вернули меня на двенадцать лет назад,
в тот вечер, когда я встретила Кэйда. Я не ждала, что он помнит эту песню.
Возможно, он ее помнил. Или не помнил. Но ее помнила я. Медленно
покачиваясь, я вспоминала, как он взял меня за руку в тот вечер и повел за
кулисы, чтобы мы могли смотреть концерт вместе. Я помнила, как он
смотрел на меня. Как быстро летело время в его присутствии. Я крепко
зажмурилась и сразу открыла глаза, как только почувствовала его руку на
талии. Поначалу я решила, что мне это снится, что я представила себе
прикосновение Кэйда. Но потом он положил мне на талию и другую руку и
развернул меня к себе. Наши глаза встретились, и я увидела в его глазах
слезы. Его руки лежали на моей талии, а мои руки, повинуясь инстинкту
или мышечной памяти, легли ему на грудь, потом поднялись к худым
плечам и обвили его шею. Кэйд притянул меня еще ближе, и мы
покачивались под музыку, мелодия за мелодией, не в силах разомкнуть
объятья, держась друг за друга.
Я понимала, что нужно отстраниться. Он был слишком болен, чтобы
понимать, что он делает. Кэйд был не в себе. Но момент ощущался как
слишком реальный, чтобы его отрицать. Он держал меня точно так, как
когда-то. Мне хотелось сказать ему тысячи слов. Ведь ты все помнишь,