Смысл и назначение истории. Пер с нем

 исторически единичном 
человеке, который не может быть заменен и замещен. Ценность 
каждого отдельного человека только тогда будет неприкосновен­
ной, когда конкретных людей перестанут рассматривать как взаи­
мозаменяемый материал для формирования по всеобщей мер­
ке. Социальный и профессиональный тип, к которому мы прибли­
жаемся, мы принимаем только как нашу роль в мире. 
2)
 Идея равенства всех людей
совершенно очевидно неверна, 
поскольку речь идет о характере и способности людей в качестве 
доступных психологическому исследованию существ, но она не­
верна и как реальность общественного порядка, в котором в луч­
шем случае могут быть равные шансы и равное право перед зако­
ном. 
Сущностное равенство всех людей находится исключительно 
на той глубине, на которой каждому, исходя из свободы, открыт 
через нравственную жизнь путь к Богу. Это равенство ценности, 
которая не может быть установлена и объективирована человече­
ским знанием, ценности единичного как вечной души. Это — ра­
венство притязания и вечного приговора, который как бы предре­
кает человеку место на небе или в аду. Это равенство означает: 
уважение к каждому человеку, которое не дозволяет рассматри­
вать человека как только средство, а требует отношения к нему как 
к самоцели. 
Опасность для человека заключается в самоуверенности, будто 
он уже есть то, чем он мог бы быть. Тогда вера, исходя из которой 
он находит путь для реализации своей возможности, становится 
обладанием, завершающим его путь, будь то из высокомерия мо­
ральной самоудовлетворенности или из гордости, основанной на 
врожденных качествах. 
453 

---

От стоического требования — жить так, чтобы человек сам се­
бе нравился, до согласия с собой, которое Кант приписывает нрав­
ственно поступающему человеку, господствовало удовлетворен­
ное самодовольство, в котором апостол Павел, Августин, да и сам 
Кант видели проявление характера в корне испорченного человека. 
Существенно, чтобы человек и в качестве экзистенции видел в 
своей свободе дар трансценденции. Тогда свобода человеческого 
бытия становится ядром всех его возможностей при руководстве им 
трансценденцией, Единым, благодаря чему он достигает своего 
собственного единства. 
Это руководство коренным образом отличается от любого дру­
гого руководства в мире, так как оно не становится объективно од­
нозначным; оно совпадает с полным освобождением человека, ибо 
осуществляется оно только свободой собственного убеждения. 
Глас Божий звучит в том, что для единичного человека, открытого 
традиции и окружающему миру, возникает как собственное убеж­
дение. Глас Божий слышен в свободе самоубеждения, у него нет 
другого органа, чтобы сообщить о себе человеку. Там, где человек 
принимает решение, исходя из своей внутренней глубины, он пола­
гает, что послушен Богу, хотя и не обладает объективной гарантией 
в знании того, что угодно Богу. 
Руководство совершается через суждение человека о его соб­
ственной деятельности. Такое суждение останавливает и побуж­
дает к действию, корректирует и утверждает. Но в действительно­
сти человек никогда не может в целом и окончательно опираться 
в суждении о себе только на самого себя. Ему необходимы суж­
дения других людей, чтобы обрести в коммуникации ясность. Од­
нако и суждение значимых для него людей не является в конечном 
итоге решающим, хотя оно и единственное, что доступно ему в 
реальности. Решающим было бы суждение Бога. 
Следовательно, истина суждения во времени достигается в ко­
нечном итоге только посредством самоубеждения, и в том случае, 
если требование общезначимо, и тогда, когда оно исторически 
обусловлено. 
Серьезность послушания постигаемому в свободе всеобщему 
этическому велению — десяти заповедям — связана со слушани­
ем трансценденции именно в этой свободе. 
Однако, поскольку действия человека не могут быть достаточно 
полно выведены из общего, руководство Бога более непосредст­
венно слышно в истоках исторически конкретного требования, чем 
во всеобщем. Но это слушание вызывает еще сомнение в своей до­
стоверности. В нем заключен риск ошибок. Ибо содержание еще 
остается многозначным; свобода, которая заключалась бы в ясном 
И однозначном знании необходимого, никогда не бывает полной. 
Риск — действительно ли это я сам, в самом ли деле я услы­
шал сказанное из истоков — никогда не исчезает. 
Это осознание риска остается во времени условием растущей 
свободы. Оно исключает непоколебимость уверенности, запрещает 
обобщение как требование ко всем и препятствует фанатизму. Да-
454 

---

же при уверенности в своем решении, поскольку оно являет себя в 
мире, должна оставаться некоторая неустойчивость. Самоуверен­
ность запрещена. Высокомерная убежденность в абсолютно истин­
ном уничтожает истину в мире. В уверенности неизбежна скром­
ность в постановке постоянного вопроса. Ибо в дальнейшем все 
может оказаться иным. И при чистой, но всегда недостаточно чи­
стой совести может вкрасться заблуждение. 
Лишь оглядываясь, можно ощутить удивление по поводу непо­
стижимого руководства. Но и тогда в нем никогда нельзя быть 
уверенным и истинное руководство Бога не становится облада­
нием. 
С точки зрения психологии, глас Божий может быть выражен 
во времени только как суждение человека о себе. В этом сужде­
нии, которое при подлинном стремлении, в напряженности возмож­
ностей и широте горизонта может внезапно появиться как несом­
ненное, человек обнаруживает, хотя не окончательно и всегда 
двойственно, божественное суждение. Но услышано оно может 
быть лишь в моменты возвышенного состояния. Исходя из них и в 
направленности к ним мы живем. 
Путь мыслящего человека — это жизнь в философствовании. 
Поэтому философствование присуще человеку как таковому. Че­
ловек — единственное существо в мире, которому в его наличном 
бытии открывается бытие. Он не может выразить себя в наличном 
бытии как таковом, не может удовлетвориться наслаждением на­
личным бытием. Он прорывает всю как будто завершенную в мире 
действительность наличного бытия. Он действительно знает себя 
как человека только тогда, когда, будучи открыт для бытия в це­
лом, живет внутри мира в присутствии трансценденции. Принимая 
свое наличное бытие, он все же настойчиво стремится к бытию. 
Ибо он не может понять себя в мире просто как результат мирово­
го процесса. Поэтому он преступает пределы своего наличного бы­
тия и мира, достигая их основ, стремясь туда, где он становится 
уверенным в своих истоках, как бы соучаствуя в творении. Он 
не защищен в истоках и не достигает цели. Он ищет в своей жизни 
вечное между истоками и целью. 
Неверие приводит человека к тому, что он теряет силы, пребы­
вая в каких-либо условиях жизни среди других, к подчинению поз­
наваемой необходимости и неизбежности, к пессимизму, вызван­
ному приближением конца, слабеющим сознанием. Человек зады­
хается в мнимом качественно определенном бытии. 
Философская вера
есть вера человека в свои возможности, в 
ней дышит его свобода. 
455 

---