Смысл и назначение истории. Пер с нем

Т р е т ь я л е к ц и я 
ЧЕЛОВЕК 
В одной лекции можно лишь поверхностно коснуться огромной 
темы «Человек». Знание о человеке для нас, людей, безусловно, 
чрезвычайно важно. Мы ведь часто слышим: Знать, чт
о
есть че­
ловек, единственно, собственно говоря, для нас возможное (ибо 
это мы сами), а также единственно существенное — ибо человек 
есть мера всех вещей. Обо всем другом можно говорить только 
в соотнесении с человеком, а именно о том, что он находит в мире, 
чем он может располагать и что он встречает как превосходящее 
его по силе. То, что он видит, слышит, осязает, имеет для него 
значение характерного способа явления реальной действительно­
сти. То, чт
о
он сверх того имеет в м ы с л я х , — это его представления, 
созданные им самим. Если мы будем держаться человека, у нас 
будет то, что нам доступно, что нас касается, будет все, что есть. 
На мгновение это может показаться убедительным, но все-таки 
это полное заблуждение. Верно, правда, что все, что есть, выступа­
ет для нас в явлении, постижимом для нас. Поэтому строгое 
442 

---

требование к человеку: то, что е с т ь , — должно стать для него на­
стоящим; оно должно быть узнано, введено в его «здесь и теперь». 
Выполнение этого требования находит свое выражение в порази­
тельном основном явлении человеческого бытия; оно состоит в том, 
что человек в его мизерности, это ничто в закоулке бесконечно­
го мироздания, в своих узких рамках все-таки касается всего того, 
что есть над бытием мира и до него. Для человека значимо только 
то, что для него присутствует. Написав свои знаменитые слова 
о звездном небе надо мной и моральном законе во мне *, Кант про­
должает: «То и другое мне не следует... искать вне моего кругозо­
ра и только предполагать; я вижу их перед собой и непосредствен­
но связываю с сознанием моего существования. Первое начинает­
ся с того места, которое я занимаю во внешнем чувственном мире... 
Второе начинается с моей невидимой самости... и представляет 
меня в мире... в котором я познаю себя не так, как там, только в 
случайной связи, а в связи всеобщей и необходимой...» 
Однако, хотя то, чт
о
есть, и должно быть для человека в нас­
тоящем, и все бытие для него заключается в наличии для него, оно 
создано не человеком — ни чувственная реальность, ни содержа­
ние его представлений, мыслей и символов. То, чт
о
действитель­
но есть, есть и без человека, даже если для нас оно и является в 
формах и способах, возникающих из человеческого бытия. Мы 
даже лучше знаем все то, что не есть мы с а м и , — быть может, 
человеку менее ясно, чт
о
он есть, чем то, чт
о
ему встречается. Он 
остается величайшей тайной для самого себя, ощущая, что в его 
конечности его возможности как будто начинают простираться 
в бесконечность. 
В величественных образах предпослано, чт
о
есть человек, буд­
то он это уже знает.
 Во-первых,
он воспринимался в
 иерархии су­
ществ.
В качестве чувственного существа он — высший из живот­
ных, в качестве духовного — низший из ангелов, но он не живот­
ное и не ангел, хотя и родствен обоим частью своего существа; 
перед обоими у него есть преимущество, поскольку он обладает 
тем, чего лишены те и другие и чем он обладает изначально как 
непосредственное творение Бога. 
Или же человек мыслится как микрокосм, в котором содер­
жится все то, что скрывает в себе мир, макрокосм. Человек не 
соответствует ни одному единичному существу, только миру 
в целом. Это мыслилось вследствие конкретной наглядности 
и соответствия его органов чувств явлениям мира. Свое возвы­
шенное выражение это получило в глубоком высказывании Аристо­
теля: душа есть в известном смысле все *.