Смысл и назначение истории. Пер с нем

2. Духовное созидание 
Духовный труд, который в своем ограничении ищет, не принимая 
во внимание сиюминутные требования среды, творение, которое бы 
пребывало во времени, ставит перед собой далекую цель.
 Индивид 
выходит из мира, чтобы найти то, что он затем
 возвращает
ему. 
Характер этого труда также, по-видимому, испытывает сегодня 
угрозу упадка. Подобно тому как экономика при государственном 
социализме в качестве обеспечения существования масс заступа­
ет на место государства или неоправданно использует его во имя 
выгоды отдельных способов владения, так искусство становится 
игрой и удовольствием (вместо того, чтобы быть шифром транс-
ценденции), наука — заботой о технической пригодности (вместо 
того, чтобы служить удовлетворению изначального стремления к 
знанию), философия — школьным обучением или исторической 
видимостью мудрости (вместо бытия человека в сознании и опас­
ности, вызванных радикальным мышлением). 
Возможности сегодня очень велики. Почти во всех областях до­
стигнуты виртуозные свершения. Фактически существует то, о чем 
судят как о выдающемся, исключительном. Однако нередко даже 
в совершенном отсутствует
 ядро,
которое позволило бы и менее со­
вершенному нравиться и стать существенным. 
Возрастание духовных возможностей как будто открывает не­
слыханные перспективы. Однако эти возможности грозят тем, что 
вследствие
 все более далеко идущих предпосылок
они
 уничтожат 
друг друга
; новые поколения молодежи больше не усваивают 
достигнутого; создается впечатление, что люди не способны 
постигнуть то, что дано прошлым. 
Отсутствует уверенное
 ограничение посредством целого,
кото-
365 

---

рое еще для произведенного труда бессознательно указывает пути 
к внутренне связанному достижению, способному обрести завер­
шенность. На протяжении ста лет становилось все более ощути­
мым, что человек, творящий духовно, отброшен к самому себе. 
Правда, одиночество было на протяжении всей истории корнем 
подлинной деятельности; однако это одиночество личности нахо­
дилось в определенном отношении к народу, которому она истори­
чески принадлежала. Сегодня же становится необходимым про­
жить жизнь так, будто человек совершенно одинок и начинает все 
сначала; кажется, что его жизнь никого не интересует, она не ок­
ружена ни атмосферой дружбы, ни атмосферой вражды. Ницше — 
первый великий образ этого страшного одиночества. 
Не находя опоры ни в прежних, ни в нынешних поколениях, 
оторванный от традиции действительной жизни, человек, зани­
мающийся
 духовным творчеством,
не может в качестве члена со­
общества быть возможным завершителем некоего пути. Он не со­
вершает необходимых шагов и не выводит заключения из того, что 
превосходит его. Ему угрожает случайность, и в ней он не движет­
ся вперед, а растрачивает себя. Мир не дает ему заданий, которые 
бы его связали. Он должен на свой страх и риск сам давать себе за­
дания. Без какого-либо отклика и подлинного противника он сам 
становится для себя двойственным. Вырваться из рассеянности 
требует почти нечеловеческих сил. Без само собой разумеющейся 
воспитанности, которая делает возможным наивысшее, он вынуж­
ден искать свой жизненный путь зигзагами, испытывая постоян­
ные потери, чтобы в конце концов увидеть, что он мог бы теперь 
начать все сначала, если бы для этого еще было время. Он как буд­
то не может дышать, так как мир духовной действительности, из 
которого должен вырасти индивид для того, чтобы ему в духовной 
сфере удалось пребывающее, больше не окружает его. 
Возникает угроза, что в