Рене груссэ

Уйгурская тюркская империя
Во главе восстания, которое едва не погубило династию Тан,
стоял предводитель, кондотьер из киданей, т. е. монгол на
службе
* Chavannes, Documents, 142 (trad.du Tang cliou) et 297. Barthold, Turkestan, p. 195-196.
** Cf. Barthold, Turks, Enc.Isl.,948-949.
148

---

у Китая по имени Ань Лушань. Этот наемник, одну за другой, овладел
двумя китайскими столицами: Лояном и Чанъаном, тогда как
император Сиюаньцзун сбежал в Сычуань. Сын Сиюаньцзуна,
император Сутцзан (756—762), предпринял попытку вернуть под
господство Китая утерянные государства. Он обратился к тюркам-
уйгурам, господствовавшим тогда в Монголии.*
Мы знаем, что в 744 г. уйгурские тюрки сменили восточных тукю в
монгольской империи. Уйгурский каган, прозванный китайцами
Моюнчо** или Коло каган (745—759), принял просьбу императора
Сутцзана. В знак благодарности ему предложили в жены китайскую
инфанту. Уйгурская армия, пришедшая из Монголии, объединила
усилия с войсками императора Китая и помогла в значительной степени
отобрать у восставших город Лоян (757). Император Сутцзан
отблагодарил уйгурских правителей почестями и титулами и пообещал
до их ухода ежегодно выдавать им 20 000 кусков шелка. Но тем не
менее, гражданская война в Китае так и не завершилась. Другие
восстания создавали новую угрозу династии Тан. Преемник Моюнчо,
новый уйгурский каган, называемый китайцами Тэнгли Мэую (759—
780), обманутый посланниками восставших, планировал вначале
воспользоваться замешательством династии Тан.*** Он даже выступил
со своей армией в направлении Китая, с намерением соединиться с
восставшими, но на пути ловкому китайскому дипломату удалось
убедить его изменить мнение и он вновь заключил союз с империей
Китая и для нее же он вырвал Лоян у восставших (20 ноября 762 г.). Он,
впрочем, вполне намеренно разграбил город. Если, без всякого
сомнения, он и спас династию Тан, он становился весьма не-
* Правитель Хотана, Вей-чо Шуи (из династии Вей-чо) прибыл также с
воинским контингентом, чтобы помочь династии Тан в борьбе против
восставших.
** Под этой китайской транскрипцией Мо-юн-чо, Шлегель
гипотетическим путем восстановил тюркское имя Моюнчур, что по
замечанию Пельо, звучало бы как Баянчур (Pelliot, A propos des Comans. J.A.
1920, 1,153). Титульное наименование того же принца следующее:
Тангрида
куш болмиш ил итмиш билге каган.
Между Орхоном и Селенгой, в долине
Оргута была обнаружена его могила с надписью, сделанной еще на основе
древнего тюркского алфавита или алфавита «рунического». Cf. Ramstedt,
Zwei uigurischen Runeninschriften in der Nord-Mongolei, Soc .finno-ougrienne,
Helsingfors, XXX, 1913 et Chavannes, Toung-pao 1913, 789.
*** В манихейском фрагменте и на надписи Карабалгасуна, примерно в
820 г., этому кагану дан ряд определений: «
Улуг илиг (великий правитель), танри-
да кут болмиш (получивший величие от Неба), ардамин иль тутмиш (владеющий
царством благодаря своим заслугам), алп (героический), кутлуг (величественный),
кулуг (славный), бильга (мудрый)»
(F.W.K.Muller, Uigurica II, 95.
149

---

удобным покровителем и достаточно опасным союзником.
Наконец, в марте 763 г. он отправился обратно в Монголию.
Длительное пребывание уйгурского кагана в Лояне имело
важные последствия с духовной точки зрения. Он познакомился
там с манихейскими миссионерами, несомненно согдианского
происхождения, которых он забрал с собой в Монголию и которым
удалось обратить его в манихейскую веру. Эта древняя персидская
религия, появившаяся из любопытного маздеистско-христианского
синкретизма, который преследовался арабами в Ираке и Иране,
получила неожиданно подарок судьбы: обратить в свою веру
уйгурскую империю, находившуюся в зените своего могущества,
хозяина Монголии, союзника Китая. Манихейство стало даже
государственной религией уйгуров. Имя этого же самого кагана в
759—780 гг. в надписи Карабалгасуна звучало как «излучение
Мани», захаг и Мани. Высшее должностное манихейское лицо —