Прототип и отклонения от него в системе языка

ПРОТОТИП И ОТКЛОНЕНИЯ ОТ НЕГО В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО КОНЦЕПТОВ МАТЬ/MÈRE)
Покровская Елена Александровна
д-р филол. наук, профессор ЮФУ, г. Ростов-на-Дону
E-mail: [e-mail]
Минасян Ануш Андрониковна
магистрант ЮФУ, г. Ростов-на-Дону
E-mail: [e-mail]
Прототип — это самый характерный представитель категории. Понятие прототипа широко используется в когнитивной лингвистике и лингвокультурологии. Вот как передает суть теории прототипов В. З. Демьянков: «…понятие обладает внутренней структурой, в которой указано, какие элементы понятия являются прототипами. <…> Люди формируют конкретный или абстрактный мысленный образ предметов, принадлежащих некоторой категории. С помощью этого образа — или «прототипа» — человек воспринимает действительность и понимает речь. Член категории, оцененный как находящийся «ближе» к этому образу, считается лучшим или «более типичным» экземпляром, чем все остальные» [1, с. 168].
Естественно предположить, что слово является средством обоз­начения прототипа в чистом виде. Вследствие этого возникает вопрос о том, каким образом маркируются отклонения объекта от прототипа. Данная статья посвящена попытке осветить этот вопрос на материале русского и французского концептов мать/mère.
В случае с концептом «мать/mère» отклонения от прототипа могут быть выражены двумя способами: лексико-синтаксически и словообразовательным.
1. Лексико-синтаксический способ. Прежде всего, маркером отклонения явления от прототипа являются прилагательные-опреде­ления. Ученые обратили внимание на тот факт, что появление при существительном прилагательного, обозначающего характеристику явления, возможно только в том случае, если данная характеристика не является обязательной, не присуща любому явлению данной категории. Вот как описывает эту закономерность Е. В. Рахилина: «Любой объект действительности имеет какой-то цвет. Но оказы­вается, что мы имеем возможность назвать этот цвет только в том случае, если он способен меняться. Если же цвет объекта постоянен, он не значим для человека, — так что в языковой картине мира множество объектов оказываются как бы «бесцветными», ср. белый/черный/пегий … конь, серый/белый заяц, но *белая известь, *черный уголь, <неизвестно какой> (=’бесцветный’?) барсук, червяк, еж…» [3, с. 14—15]. К этому стоит добавить, что в случае, когда отклонение возможно, но не типично, естественно ожидать отсутствия номинации типичного свойства (белый снег) и указание отклоняю­щегося свойства (серый снег). (Естественно, это наблюдение не рас­пространяется на функционирование прилагательного в качестве эпитета. Номинации белый снег, ослепительный снег и т. д. могут появляться в тексте для усиления его изобразительности.)
Рассмотрим несколько примеров. Выражение mèrecélibataire («femmenonmariéequi a unouplusieursenfants» = «незамужняя женщина, которая имеет одного или нескольких детей») соотносится с женщиной, которая имеет детей и не состоит в браке. Следовательно, это выражение маркирует отклонение от значимого признака: «мать — член семьи, включающей также отца и ребенка (детей)». Аналогичным образом выражениеmèreadoptive служит для обозначения женщины, которая не является физиологической (биологической) матерью ребенка, но при этом выступает по отношению к нему в социальной роли матери, то есть воспитывает его и заботится о нем, а также имеет юридически закрепленный статус матери. В русском языке в том же случае используются выражения приемная мать, неродная мать.
Естественно, конструкция «существительное + прилагательное» не является единственным средством лексической маркировки откло­нения от прототипа матери. В той же роли может выступать конст­рукция из двух существительных, одно из которых целесообразно рас­сматривать как приложение (ср. мать-одиночка,mèretutrice (букв. «мать-опекунша»), mèredefamille (букв. «мать семейства»)). Однако это различие представляется второстепенным. Дело в том, что все рассмотренные конструкции объединяет их определительная семан­тика: за ними стоит структура «объект — признак объекта». Следовательно, различия имеют поверхностную природу и обуслов­лены, прежде всего, наличием в русском и французском языках различных возможностей синтаксического выражения одних и тех же смысловых отношений.
Весьма интересным с точки зрения структуры языковой картины мира примером представляется русское выражение многодетная мать. Во французском языке ему соответствуют выражения с допол­нениемmèredefamille и mèredefamillenombreuse (многодетная мать). Соответствующей номинации, которая специально обозначала бы мать одного ребенка, ни в русском, ни во французском языке нет. Это по­буждает сделать вывод о том, что прототипическая мать и в русском, и во французском языке рассматривается как мать одного ребенка.
В качестве объяснения этого факта можно выдвинуть два соображения. Во-первых, возможно, что для языковой картины мира различие между женщиной-матерью и женщиной, которая не является матерью, более существенно, чем различие между многодетной матерью и матерью одного ребенка. Другими словами, матерью является женщина, которая родила хотя бы одного ребенка.Во-вторых, нельзя отрицать того факта, что номинации мать, мама, mère, maman используются не только «объективно-юридически», но с точки зрения ребенка. Для любого человека матерью является, прежде всего, та женщина, которая его родила, и в обычном случае ни у кого не должно быть двух матерей. Следовательно, отношения между матерью и ребенком действительно связывают только двух человек. Представ­ления о единственности, исключительности, незаменимости материнс­кой фигуры, являющиеся общечеловеческими, служат подтвержде­нием этой мысли.
Наконец, следует остановиться на таких выражениях, как биологическая мать иродная мать. С первого взгляда такие выраже­ния избыточны, ведь, как следует из сказанного выше, наличие кров­ного родства включено в прототип матери. Однако номинации вроде выражения биологическая мать, скорее всего, указывают на отклоне­ние от прототипа матери: естественно назвать биологической матерью женщину, которая родила ребенка, но не участвовала в его воспитании.
2. Словообразовательные средства. Классическим примером являются номинации неродной матери (отклонение от прототипа заключается в наличии семы «неродная»). В русском языке имеется номинациямачеха, во французском языке — номинация marâtre. Между этими номинациями имеется существенная смысловая разница. Русская номинация мачеха содержит ярко выраженные отрицательные семы. Ср. наименование растения мать-и-мечеха, в котором часть мать соотносится с мягкой стороной листа, а часть мачеха — с его жесткой стороной. Таким образом, в русской языковой картине мира фиксируется противопоставление между нежной любовью матери и жестокостью, бездушием мачехи. Напротив, во французском языке номинация marâtre служит также для называния тещи или свекрови — на первый план выступает именно отсутствие кровного родства, а не специфическое отношение женщины к ребенку, зависящее от нали­чия/отсутствия родственных отношений. Однаков обоих случаях мы имеем дело с использованием словообразовательных средств, которые маркируют отклонения от прототипа матери.
В качестве примера можно также привести русское слово мамка («кормилица, нянька» [2]). С одной стороны, кормилица или нянька выполняют по отношению к ребенку специфичные материнские функции: кормилица вскармливает ребенка грудью, нянька присмат­ривает, ухаживает за ним, воспитывает его и заботится о нем (естест­венно, эти функции могут совмещаться и смешиваться). Но, с другой стороны, ни нянька, ни кормилица не являются матерью ребенка ни в физиологическом, ни в юридическом смыслах. («Зеркальным отраже­нием» мамки является суррогатная мать, которая дает жизнь ребенку физиологически, но не выполняет по отношению к нему прочих материнских функций.)
Наконец, в функции маркеров отклонения от прототипа могут выступать сложные существительные, ср. франц. слова belle-mère, belle-maman, используемые для ласкового обозначения неродной матери.
Таким образом, проведенный анализ показывает, что в языке отклонение от прототипа часто маркируется языковыми средствами. В рассмотренном случае это лексико-синтаксические и словообразова­тельные средства. Эти средства не являются специфичными и часто заменимы, в том числе внутри одного языка (ср. мачеха — неродная мать). Различными средствами могут выражаться отклонения от прототипа и в разных языках (ср. крестная мать— marraine). Это позволяет сделать вывод, что отклонения от прототипа маркируются более или менее универсальным набором средств, по крайней мере, в составе структурно сопоставимых языков. И общим для всех этих средств является возможность выражения смысловых структур «объект — его признак».
Список литературы:
1. Демьянков В. З. Прототип и реализация концепта «привлекательность» в русском языке // Концептуальное пространство языка: Посвящается юбилею Николая Николаевича Болдырева / Под ред. проф. Е. С. Кубряковой.— Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005.—С. 167—184.
2. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Словарь русского языка. — М.: «Русский язык», 2005. —1025 c.
3. Рахилина Е. В. Когнитивный анализ предметных имен: Семантика и сочетаемость. — М.: «Русские словари», 2000.—416 c.
4. LePetitLarousseillustré. — Larousse, 2009. — 1812 p.
Пожалуйста, не забудьте правильно оформить цитату: 
Покровская Е.А., Минасян А.А. ПРОТОТИП И ОТКЛОНЕНИЯ ОТ НЕГО В СИСТЕМЕ ЯЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО КОНЦЕПТОВ МАТЬ/MÈRE) // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: сб. ст. по матер. IX междунар. науч.-практ. конф. – Новосибирск: СибАК, 2012.