Пол Сьюард Ангелы спасения. Такая работа

Глава двенадцатая
Нападение
Друзья частенько спрашивают меня, каково это – работать врачом. Сами они обычно говорят что-то вроде «я бы никогда не привык ко всей этой кровище». На что я отвечаю, что сложность не в том, как привыкнуть к кровище, а в том, что к ней как раз быстро привыкаешь. В том, что это как раз легко.
В конце концов, кровь течет не у врача, и больно не ему. Мы все привыкаем к тому, с чем сталкиваемся ежедневно. И все равно удивительно, до чего быстро страдающее человеческое существо, чья жизнь внезапно разделилась на «до и после», терзаемое болью и страхом, превращается для нас в «ДТП в шестой палате».
В целом, это даже неплохо. Пациенту, попавшему в аварию, в первую очередь требуется от нас не сочувствие – мы должны спасти ему жизнь. А для этого нередко требуется, например, прорезать дыру у него между ребрами и всунуть в нее трубку, чтобы слить кровь, заполнившую грудную клетку.
Но это не значит, что мы не должны воспринимать пациента как человеческое существо. Наоборот, это необходимо. Но одновременно мы должны лечить его тело, которое приходится воспринимать просто как объект. Получается, что мы переключаемся между двумя разными подходами, человеческим и медицинским. И иногда такое переключение требует определенных усилий.
А теперь я собираюсь рассказать вам о первом и единственном случае нападения на меня со стороны пациента.
Он был очень стар и очень болен, собственно, медленно умирал. Его направили к нам из дома престарелых, поскольку он плохо ел и постоянно впадал в забытье. Обычно у таких больных это означает наличие инфекции.
Официально он даже не был моим пациентом.
Доктор, который его принимал, закончил дежурство, передал мне дела и уехал домой. Ничто не предвещало сложностей: старик в бессознательном состоянии, под капельницей с антибиотиками из-за почечной инфекции, которого вот-вот заберут в отделение. Да и новых больных в скорую пока не поступило. Я был свободен. Так что решил совершить небольшой обход.
Первым делом я заглянул в бокс на четыре койки, который находился у центрального поста, и попал как раз к этому старику. Сестра, отвечавшая за него, ставила капельницу другому пациенту, поэтому я поздоровался и спросил, нужно ли чем-нибудь ей помочь. (Я в вечном долгу перед сестрами – они помогали мне столько, что мне никогда им не отплатить.)
– А вы можете? – спросила она.
Я кивнул.
– Ну, вон тому старичку на четвертой кровати нужно поставить катетер Фолея. Если у вас есть время, поставите?
Конечно, сказал я, почему нет.
Катетер Фолея – устройство простое: резиновая трубка с маленьким кругляшком на конце. От кругляшка идет еще одна трубка, гораздо тоньше, через которую его раздувают. Катетер вводится в мочевой пузырь через уретру. Там кругляшок раздувают, чтобы катетер не выскользнул. Моча по катетеру стекает в контейнер, где можно точно измерить ее количество. Раньше его использовали, чтобы было удобней ухаживать за пациентами, прикованными к постели. Однако из-за опасности инфицирования мочевого пузыря сейчас эта практика сошла на нет.
Обычно поставить катетер Фолея легко: протираете вход в уретру антисептической салфеткой, надеваете перчатки, смазываете трубку специальным гелем и вводите до мочевого пузыря. Потом наполняете кругляшок водой, чтобы он надулся и не выскальзывал, а к другому концу прикрепляете мочесборник.
Как правило, эту процедуру выполняют сестры, однако врач экстренной помощи также должен уметь ее делать, и я был рад попрактиковаться.
Пакет с катетером уже лежал на кровати; пациент выглядел в точности, как описал дежурный врач: очень старый, истощенный, в забытьи. Кожа у него была нормального цвета, и он равномерно дышал, но даже не шевельнулся, когда я прослушивал его грудную клетку, щупал живот и приподнимал веки.
Поэтому я снял с него подгузник, натянул стерильные перчатки и взял его пенис левой рукой. Придерживая, я смазал вход в уретру антисептическим раствором, потом правой рукой взял катетер за кончик, щедро полил его смазкой и ввел в уретру. В этот момент пациент едва заметно вздрогнул, но глаз не открыл. Я продолжил потихоньку проталкивать катетер.
Одно короткое замечание: у мужчин и у женщин катетер Фолея устанавливается по-разному. Не могу сказать, для кого эта процедура более дискомфорта, но у мужчин имеется одно серьезное препятствие: предстательная железа. У молодых она по размеру и форме напоминает зефир, только на ощупь плотнее. Она полностью охватывает уретру – примерно как оливка на зубочистке. У нее несколько функций, но главная из них – выработка некоторых составляющих семенной жидкости, помогающих сперме оставаться живой долгое время после полового сношения. А еще у простаты имеется неприятное свойство – склонность к формированию раковых опухолей.
Но в нашем случае важнее то, что обычно у мужчин, по мере старения, простата увеличивается в размере. Что касается внешнего диаметра, это не проблема, но, увеличиваясь, она сжимает уретру, через которую отводится моча. Именно по этой причине у большинства пожилых мужчин возникают проблемы с мочеиспусканием.
Увеличение предстательной железы, как вы уже поняли, мешает не только моче выходить наружу, но и катетеру попадать внутрь. И тот мужчина не был исключением.
Как правило, с данной проблемой нетрудно справиться. Надо просто пошевелить пенисом в разных направлениях, придерживая его левой рукой, а правой продолжать проталкивать катетер. Однако, поскольку повсюду смазка, приходится следить за тем, чтобы ни пенис, ни катетер не выскользнули у вас из рук. (Признайтесь, многие сейчас нашли еще одну причину, по которой не хотели бы работать в медицине.)
И я следил – то есть стоял, склонившись и глубоко сосредоточившись на своей задаче, почему и не замечал, что мой «коматозный» пациент очнулся.
До тех пор пока краем глаза не увидел, как он садится.
Я был поражен. В карте про то, что он может сидеть, ничего не говорилось. Так что я просто стоял и таращился на него.
Мгновение он сидел, глядя мне прямо в глаза, но ничего не говорил. Потом – очень-очень медленно – поднял правую руку и – очень-очень медленно – широко размахнулся, а дальше – очень-очень медленно – кулаком ударил меня в лицо.
Мне не было больно. Удар больше походил на прикосновение бабочки, чем на хук правой.
Но я был потрясен. Старик, которого я воспринимал просто как механический объект, со всеми этими трубками и смазками, вдруг очнулся от забытья, сел и заехал мне в лицо.
Я не пошевелился. Он еще секунду посидел, все так же глядя на меня. Потом, не произнеся ни слова, снова закрыл глаза, откинулся на постели и застыл.
Я еще немного постоял, не зная, как реагировать. Потом, по-прежнему с его пенисом в одной руке и с катетером в другой, обернулся и взглянул на медсестру. Все это время она находилась у соседней кровати и все видела. Похоже, ей стоило немалых усилий не свалиться на пол от смеха.
Я спросил, не может ли она мне помочь; она подошла к кровати с другой стороны и придержала руки пациента, чтобы успокоить его и одновременно подстраховать меня. А потом убежала на пост – по всей видимости, чтобы быстрей рассказать остальным о попытке нападения.
Когда я рассказываю эту историю, в ответ обычно слышу смех и сам тоже смеюсь. Но теперь я думаю о том старике совсем по-другому, нежели при нашей первой встрече: не как об истощенном, слабом, умирающем, а как о мужчине, который когда-то тоже был молодым.
Да, он был молод. Наверняка влюблялся. Возможно, у него были дети, и он подбрасывал их вверх и ловил, а они хохотали. Возможно, он много работал. Возможно, жил среди людей, которые любили его и которых он любил.
Пускай все это осталось в прошлом, но человек, которым он был когда-то, все еще находился здесь, в этом теле и в этом мозгу, хоть они и начали отказывать. Но и их хватило, чтобы разозлиться на какого-то странного незнакомца, который без предупреждения схватил его за интимные части, да еще и причинил боль – по каким-то непонятным соображениям. Вот он и ответил так же, как отвечал в молодости – кулаком в лицо.
В тот момент для меня он перестал быть стариком в забытьи, а превратился в человеческое существо, которым никогда не переставал быть.