Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты

 
 
 
и политика внутренних провинций оказывались встро-
енными в аргентинские институты, объясняет, поче-
му страна проходила тот же путь институционального
развития, что и другие экстрактивные страны Латин-
ской Америки.
То, что выборы не привносят инклюзивности ни в
политические, ни в экономические институты, типич-
но для Латинской Америки. В Колумбии военизиро-
ванные формирования могут влиять на треть резуль-
татов национальных выборов. В сегодняшней Вене-
суэле, как и в Аргентине, демократически избранное
правительство Уго Чавеса борется со своими оппо-
нентами, выталкивает их из сектора государственной
занятости, закрывает газеты, чьи публикации ему не
нравятся, и экспроприирует собственность. Что бы ни
делал Чавес, он гораздо свободнее и менее ограни-
чен в своих действиях, чем сэр Роберт Уорпол в 20-
х годах XVIII века в Британии, когда ему не удалось
осудить Джона Хантриджа по Черному акту (стр. 302–
308). В современной Венесуэле или Аргентине Хан-
триджу пришлось бы гораздо хуже.
Хотя демократия, развивающаяся в Латинской
Америке, по идее диаметрально противоположна
правлению элиты и на словах и на деле пытается пе-
рераспределить права и возможности, забрав их хотя
бы у части элиты, все же она, безусловно, берет нача-

---

 
 
 
ло из экстрактивных режимов в двух смыслах. Во-пер-
вых, веками сохраняющееся при экстрактивных режи-
мах неравноправие заставляет избирателей во вновь
зарождающихся демократиях голосовать за полити-
ков с экстремальными политическими установками.
Дело не в том, что аргентинцы просто наивны и по-
лагают, что Хуан Перон или более современные по-
литики-перонисты, такие как Менем или Киршнеры,
совершенно бескорыстны и заботятся об интересах
избирателей; и не в том, что венесуэльцы в Чавесе
видят свое спасение. Напротив, многие аргентинцы и
венесуэльцы сознают, что все прочие политики и пар-
тии в течение долгого времени не могли дать им пра-
ва голоса и обеспечить наличие самых базовых обще-
ственных услуг, таких как транспорт и образование, а
также защитить от произвола местных элит. Многие
венесуэльцы поддерживают сегодня политику Чаве-
са, даже при условии, что эта политика идет рука об
руку с коррупцией и потерями, как многие аргентинцы
поддерживали политику Перона в 40-х и 70-х годах ХХ
века. Во-вторых, речь опять идет о лежащих в основе
экстрактивных институтах, которые делают политиче-
ское поприще столь привлекательным и подходящим
для авторитарных лидеров, как Перон и Чавес, а не
для эффективной партийной системы, которая могла
бы создать желаемые обществом альтернативы. Пе-

---