Те слова, что мы не сказали друг другу

* * *

---

Джулия как сумасшедшая взбежала наверх, ворвалась в квартиру и
увидела недвижное тело отца, распростертое прямо посреди гостиной.
— Где пульт? — выкрикнула она, с грохотом захлопывая дверь.
— Что? — спросил вконец растерянный Адам.
— Такая коробочка с кнопками… то есть в данном случае с одной
кнопкой… ну, пульт, пульт… Ты хоть понимаешь, что это такое? —
ответила она, торопливо оглядывая комнату.
— Твой отец лежит без сознания, а ты хочешь смотреть телевизор? Нет,
я звоню в «скорую», и пускай они присылают сразу две машины.
— Ты здесь к чему-нибудь притрагивался? Как это случилось? —
спросила Джулия, торопливо выдвигая один за другим ящики стола.
— Да я ничего особенного не сделал, просто мы кое-что обсуждали с
твоим отцом… которого похоронили на прошлой неделе, — согласись, что
это довольно странная ситуация.
— Об этом после, Адам, ты еще успеешь блеснуть остроумием, а
сейчас нужно срочно его спасать.
— Какое тут остроумие! Может, ты все-таки объяснишь мне, что
происходит? Или скажи хотя бы, что мне все это снится, что сейчас я
проснусь у себя в постели и смогу посмеяться над этим кошмаром…
— Вначале я тоже говорила себе именно это!.. Черт возьми, да куда же
он задевался?
— Что ты ищешь?
— Папин пульт.
— Ну хватит, я иду звонить в «скорую»! — объявил Адам, направляясь
к телефонному аппарату в кухне.
Джулия раскинула руки, преградив ему путь:
— Никуда ты не пойдешь, сперва расскажи мне подробно, как это
случилось!
— Да я уже говорил! — взорвался Адам. — Твой отец открыл мне
дверь (можешь себе представить мое изумление!) и впустил меня в
комнату, пообещав объяснить, как он здесь очутился. Потом он велел мне
сесть, и в тот момент, когда я усаживался на этот вот диван, он вдруг
прямо на полуслове рухнул на пол.
— Диван! Уйди с дороги! — Джулия оттолкнула Адама так, что он
упал.
Она лихорадочно перебрала диванные подушки и облегченно
вздохнула, найдя наконец то, что искала.
— Ну так я и думал, ты просто-напросто спятила, — пробормотал
Адам, вставая на ноги.

---

— Господи, сделай так, чтобы он сработал! — взмолилась Джулия,
схватив коробочку с белой кнопкой.
— Джулия! — завопил Адам. — Ты мне объяснишь, черт подери, что
это за игры, или нет?
— Замолчи! — ответила она, еле сдерживая слезы. — Сейчас не время
для бесполезных разговоров, через две минуты сам все поймешь. Ох, боже
мой, хоть бы ты понял… хоть бы это сработало…
Повернувшись к окну, она умоляюще взглянула на небо, зажмурилась и
нажала кнопку на коробочке.
— Вот видите, милый Адам, не все на свете выглядит так, как есть на
самом деле… — произнес Энтони, открыв глаза, но тут же осекся: он
увидел посреди гостиной Джулию.
Он кашлянул и поднялся; между тем Адам упал как подкошенный в
кресло — очень кстати стоявшее рядом и радушно открывшее ему свои
объятия.
— Фу ты дьявол! — продолжал Энтони. — Который теперь час? Разве
уже восемь? Как незаметно время бежит, — добавил он, отряхивая от пыли
рукава.
Джулия метнула на него ненавидящий взгляд.
— Пожалуй, я вас оставлю, — смущенно продолжал Энтони. — Вам
наверняка нужно о многом поговорить. Дорогой мой Адам, выслушайте
внимательно все, что Джулия вам расскажет, и не прерывайте ее. Сначала
вам будет трудно поверить, но если вы как следует вдумаетесь, то, уверяю,
вам многое станет ясно. Еще минутку, сейчас я найду свое пальто и
исчезну…
Энтони снял с вешалки габардиновый плащ Адама, на цыпочках
пробрался по комнате к балкону, чтобы взять забытый у окна зонтик, и
вышел.
* * *
Для начала Джулия указала Адаму на деревянный ящик, по-прежнему
торчавший в центре гостиной, а затем попыталась объяснить
необъяснимое. Теперь уже она сама без сил упала на диван, в то время как
Адам, вскочив на ноги, нервно прохаживался по комнате.
— Ну что бы ты сделал на моем месте?
— Понятия не имею — знать бы еще, где оно, мое место! Ты мне лгала
целую неделю, как же ты хочешь, чтобы я теперь поверил в эту байку?!
— Адам, если бы твой отец позвонил к тебе в дверь на следующий день
после своих похорон, если бы судьба подарила тебе такой шанс —

---

провести с ним еще немного времени, шесть дней после его смерти, чтобы
вы могли сказать друг другу все, о чем прежде молчали, чтобы вместе
вспомнить и объяснить все тайны твоего детства, неужели ты не ухватился
бы за такую возможность, неужели не отправился бы в такое путешествие,
даже если бы оно выглядело полным абсурдом?
— Мне казалось, ты ненавидела отца.
— Я тоже так думала, а вот теперь, как видишь, мечтаю провести с ним
еще хоть несколько минут. Я ведь все это время говорила с ним лишь о
себе, а сколько других вещей, касавшихся его самого, его жизни, мне так и
не довелось узнать! Я впервые смогла взглянуть на него глазами взрослого
человека, почти свободного от прежнего, детского эгоизма. Я поняла, что,
хотя мой отец не безгрешен, как и я сама, это совсем не означает, что я его
не люблю. И я подумала, что если мои дети будут столь же терпимы, то,
может быть, и я однажды решусь стать матерью.
— Какая очаровательная наивность! Отец руководил твоей жизнью с
самого твоего рождения — ведь именно так ты говорила мне в тех редких
случаях, когда вспоминала о нем? Предположим, что эта дикая история —
правда; тогда это означает, что ему удалось невероятное — продолжать
делать то же самое после своей смерти. Ты ровно ничего не разделила с
ним, Джулия, ведь он — машина! Все, что он мог тебе сказать, было в нем
запрограммировано. И ты попалась на эту удочку! Никакой диалог между
вами невозможен, это был монолог. Ты же сама создаешь вымышленных
персонажей. Разве ты даешь возможность своим маленьким зрителям
общаться с ними? Конечно нет — ты попросту предвосхищаешь желания
детишек, заставляя зверей говорить то, что насмешит или утешит ребенка!
Твой отец на свой лад прибег к той же уловке. И лишний раз обошелся с
тобой как с послушной марионеткой. Ваше чудесное недельное
путешествие вдвоем — всего лишь жалкая пародия на встречу после
долгой разлуки, его появление — всего лишь мираж. И вот ты, всегда
тосковавшая по любви, которой он тебя обделил, угодила в эту ловушку!
Впрочем, это была не первая его удачная попытка — если вспомнить, как
искусно он расстроил нашу свадьбу.
— Не смеши меня, Адам, не мог же отец умереть специально, чтобы
разлучить нас.
— Скажи, Джулия, где вы с ним провели эту неделю?
— А какая разница?
— Не хочешь говорить правду, не надо, — Стенли сделал это вместо
тебя. Только не вини его, он просто был мертвецки пьян. Ты же сама как-то
сказала мне, что он не способен устоять перед хорошим вином, а уж я

---

позаботился выбрать одно из лучших. Я не задумался бы даже выписать
такое из Франции, лишь бы разыскать тебя и понять, почему ты бегаешь от
меня и должен ли я по-прежнему тебя любить. Джулия, я мог бы ждать
хоть сто лет, чтобы жениться на тебе. Но сейчас в душе у меня — просто
выжженная пустыня.
— Адам, я могу все тебе объяснить.
— Значит, теперь можешь? А когда ты пришла ко мне на работу и
объявила, что уезжаешь в путешествие? А на следующий день, когда мы
буквально на час разминулись в Монреале? А в другие дни, когда я без
конца звонил тебе и ты не брала трубку и не отвечала на мои послания? Ты
решила отправиться в Берлин, чтобы разыскать человека, которого любила
в прошлом, и ни слова не сказала мне об этом. Так чем же я был для тебя
— временным мостиком между двумя периодами твоей жизни? Опорой, за
которую ты цеплялась в надежде на возвращение другого, которого не
переставала любить?
— Не говори так, не надо! — умоляюще воскликнула Джулия.
— А что бы ты сделала, если бы он сейчас постучал в дверь?
Джулия молчала.
— Вот видишь, ты и сама не знаешь — а хочешь, чтобы знал я!
И Адам направился к выходу.
— Скажи своему отцу — или этому роботу, — что я дарю ему свой
плащ.
И Адам ушел. Джулия считала его шаги на лестнице до тех пор, пока не
услышала внизу грохот захлопнувшейся двери.