Книга II. Муад-диб

Этого не будет, 
твердил он про себя. 
Я не могу этого допустить.

---

~ ~ ~ 
Бог создал Аракис, чтобы воспитать для себя верных.
Принцесса Ирулан, «Мудрость Муад-Диба».
В тишине пещеры Джессика слышала поскрипывание песка под ногами людей, слышала
отдаленные крики птиц, про которые Стилгар сказал, что это перекликаются его часовые.
Огромные пластиковые заглушки на входах в пещеру были вынуты. Она видела, как
движутся вечерние тени по козырьку скалы впереди и по открытой низине сзади. Но и в
тускнеющем свете чувствовался дневной жар. Она знала, что ее тренированное восприятие
скоро научится тому, чем владеют все вольнаибы — ощущать малейшее изменение во
влажности воздуха.
Как бросились они подтягивать свои влагоджари, едва заглушки были вынуты!
В глубине пещеры кто-то затянул унылое причитание:
Айма трава около!
Ай коренья около!
Джессика машинально перевела: 
Вот зола! А вот корни!
Начинался обряд погребения Джамиса.
Она смотрела на аракианский закат, на разбросанные по небу цветовые пласты. Ночь
потихоньку натягивала свое покрывало на далекие скалы и дюны. Жара продолжала давить.
Жара заставила ее> сосредоточиться на воде, и она подумала: 
Ведь надо же — целый народ
приучен пить в определенное время.
Пить.
Она все еще помнила залитые лунным светом каладанские волны, белым кружевом
рассыпающиеся на прибрежных скалах… ветер, тяжелый от влажного воздуха. Тот ветер, что
шевелил сейчас складки ее джуббы, казалось, опалял незащищенную кожу на лбу и щеках.
Новые носовые фильтры раздражали ноздри, и она обнаружила, что никак не может отвлечься
от мысли о трубочке, сбегающей через ее лицо в карман влагоджари, чтобы выделять влагу из
дыхания.
Весь этот костюм — попросту потосборник!
«Тебе станет удобнее во влагоджари, когда твое тело избавится от лишней воды», — сказал
Стилгар.
Она знала, что он прав, но от этого удобнее не становилось. Бессознательная
сосредоточенность на воде мешала думать. 
Нет, 
поправила она себя, 
сосредоточенность на
влаге.
Какое тонкое и какое весомое различие!
Она услышала приближающиеся шаги и обернулась, зная, что увидит Поля и следующую за
ним как хвостик лукавую девочку, Чейни.
Тоже надо обдумать. Надо бы поговорить с Полем об их женщинах. Ни одна из этих
пустынниц не годится в жены герцогу. В наложницы — да, но не в жены.
Она удивилась собственным мыслям: 
Похоже, я заразилась его способностью к
предвидению. 
И Джессика подумала, что ведь она тоже очень хорошо к этому подготовлена. 
Я

---

рассуждаю о судьбах династии, позабыв, кто я сама! Однако… я была больше, чем наложница.
— Мама.
Поль остановился возле нее. Чейни стояла рядом.
— Мама, ты знаешь, что они делают там, в пещере? Джессика посмотрела на темные пятна
его глаз, уставившихся на нее из-под капюшона.
— Догадываюсь.
— Чейни мне показала… считается, что я должен это видеть и… дать разрешение на
измерение воды.
Джессика перевела взгляд на Чейни.
— Они выделяют воду Джамиса, — пояснила та. Ее высокий голос звучал чуть гнусаво из-
за носовых фильтров. — Таков закон. Тело человека принадлежит ему самому, а вода — его
роду… но если он… в поединке…
— Они говорят — это моя вода, — сказал Поль. Джессика с удивлением обнаружила, что
это сообщение заставило ее насторожиться.
— Если в поединке, то вода принадлежит победителю. Потому что тебе пришлось
сражаться на открытом воздухе без влагоджари. Победителю должны возместить воду, которую
он потерял во время боя.
— Я не хочу его воду, — пробормотал Поль. Он почувствовал, что превращается в один из
тех неясных образов, которые безостановочно двигались перед его внутренним взором. Он не
вполне представлял, что должен делать, но одно знал точно: он не хочет брать воду,
выделенную из тела Джамиса.
— Но это… вода, — Чейни никак не могла его понять.
Джессику потрясло, как она это сказала: