Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости (сборник)

Секст (увы) Эмпирик 
Яростный антиакадемик, борец с догмой, Секст Эмпирик жил и
творил почти за полтора тысячелетия до Юма. Он в высшей степени точно
сформулировал проблему индюшки. Нам известно о нем очень мало. Мы
даже не знаем, был ли он философом или скорее переписчиком
философских трудов тех авторов, чьи имена до нас не дошли.
Предположительно он жил в Александрии во II веке нашей эры. Он
принадлежал к так называемой “эмпирической” школе медицины, так как
ее приверженцы сомневались в теориях и в причинно-следственных связях
и основывали свое лечение на практике и прецедентах – хотя и им
старались не доверять слепо. Более того, они считали, что по одной
анатомии нельзя судить о функциях. Самый знаменитый представитель
эмпирической школы, Менодот из Никомедии, соединивший эмпиризм с
философским скептицизмом, “позиционировал” медицину как искусство, а
не как науку и отделял практику от догматической системы. Именно как
лечащий врач Секст заслужил себе прозвище Эмпирик.
Секст представлял и излагал идеи скептиков школы Пиррона, которые
проповедовали некую форму интеллектуальной терапии, являющейся
результатом отказа от всякой уверенности. Вам кажется, что вас ждет
несчастье? Не беспокойтесь. Кто знает, может, оно обернется для вас
благом. Сомнение в результате позволит вам сохранить спокойствие.
Пирроновы скептики были законопослушными гражданами, которые
соблюдали обычаи и традиции, но учились постоянно во всем сомневаться
и таким образом достигать состояния полной уравновешенности. Но,

---

несмотря на консерватизм в привычках, они яростно сражались против
любой догмы.
Среди сохранившихся работ Секста – диатриба с прекрасным
названием “Adversos Mathematicos” (“Против математиков”), которое
иногда переводится “Против ученых”. Значительная ее часть могла бы быть
написана в прошлую среду!
Чем Секст особенно для меня интересен, так это редкостным умением
соединять в своей врачебной практике философию и принятие решений.
Он был человеком действия, поэтому ученые-академики его не жалуют.
Методы 
эмпирической 
медицины, 
базирующиеся 
на 
вроде 
бы
бессмысленных пробах и ошибках, будут крайне важны для подтверждения
моих мыслей о планировании и прогнозировании, о том, как использовать
Черного лебедя к своей выгоде.
В 1998 году, когда я ушел в свободное плавание, я назвал свою
исследовательскую лабораторию и трейдерскую фирму “Эмпирика” – не из
тех же “догмоборческих” соображений, но в знак печального напоминания
о том, что медицине потребовалось, по крайней мере, еще четырнадцать
столетий после расцвета эмпирической школы, чтобы наконец измениться:
отринуть догму, усомниться в теориях, проникнуться скепсисом и
положиться на опыт! Каков же урок? Осознание проблемы мало что значит
– особенно если в деле замешаны чьи-то особые интересы.