Лекции по древней русской литературе. — Л. Издательство лгу

Л И ТЕРА ТУРА 
КИЕВСКОЙ Р У С И  
XI—XIII веков
Ж И Т И Й Н А Я Л И Т Е Р А Т У Р А
Олово «житие» буквально соответствует греческому jT'oç 
(«жизнь»), латинскому vita. И в литературе византийской, и в 
средние века на Западе и у нас на Руси термин этот («житие», 
(Т'ос, 
vita) приобрел номенклатурное значение и стал обозна­
чать определенный литературный жанр: биографии, жизнеопи­
сания знаменитых епископов, патриархов, монахов — основате­
лей тех или иных монастырских общежитий, реже биографии 
светских лиц, но только тех, которых церковь считала святыми. 
Жития, следовательно, — биографии святых (будь то лица ду­
ховные или светские — безразлично).
Отсюда жития в науке часто обозначаются также термином 
«агиография» (от o q i — «святой» и у расрсо — «пишу»). Агиогра­
фия— это вся художественная литература и искусство, посвя­
щенные святым.
Такая биография часто писалась ближайшими друзьями свя­
того вскоре после его смерти, по свежим следам воспоминаний 
о нем, но обычно не ранее его канонизации, т. е. не ранее того 
момента, когда герой такой биографии официально причислял­
ся к лику святых, ибо .только святой, т. е. человек, официально 
причисленный церковью к лику святых, мог (и должен был) 
стать предметом агиографического прославления.
Писалась такая биография с целью рассказать («поведать 
миру») о жизни и подвигах святого, прославить его память, со­
хранить для потомства воспоминание о необыкновенном чело­
веке.
Жанр этот— античная литература его не знала — характер­
ное достояние христианской литературы. Эпоха его расцвета в 
византийской литературе — V III, IX, X , XL века. Именно в это 
время он окончательно сформировался, приобрел четкие жанро- 
вые очертания, выработал свою поэтику.
Есть основания думать, что по своему происхождению этот 
жанр восходит к одному из видов античного красноречия, а 
именно к надгробной' похвальной речи 
(так называемому
13

---

Ôpïjvoç’y). В центральной своей части 
frivol — жанр, широко 
распространенный в античном красноречии (в эллинистическую 
эпоху его успешно культивировали софисты), — всегда содер­
жал'биографию идеального героя, воплощавшего в себе все до­
бродетели.
Почти все 
наиболее популярные византийские жития . в 
X I —X II вв. у нас на Руси были известны в переводе с греческо­
го языка (например, житие Антония Великого, житие Алексея, 
человека божьего, и др.). Эти переводные жития, появившиеся 
в конце X —начале X I в., положили начало житийной литератур­
ной традиции. С X I по X V III в. жития пользовались на Руси 
огромной популярностью.
Некоторые жития вступили во взаимодействие с фольклором, 
со сказкой (например, житие Петра и Февроньи Муромских). 
Многие жития сами оказывали влияние на устное творчество — 
так возникали народные легенды, стихи, заимствованные из 
жития. Взаимодействие с фольклором характерно для истории 
этого жанра в нашей литературе.
За составление житий брались только очень опытные люди. 
Этот труд требовал больших знаний и соблюдения определен­
ных правил стиля и композиции.
«Правильному житию» было свойственно неторопливое по­
вествование в третьем лице; иногда допускалось отступление: 
обращение автора к читателю, похвала от своего имени свя­
тому. В композиционном отношении были обязательны три 
части: вступление, собственно житие, заключение. Во встуцлении 
автор должен был просить прощения у читателей за свое не­
умение писать, за грубость изложения и т. д. В заключении 
должна быть похвала святому — своеобразная ода в прозе. Эта 
заключительная «ода», или похвала герою, — одна из наиболее 
ответственных частей жития, требовавшая большого литератур­
ного искусства, хорошего знания риторики. Житие, наконец,, 
требовало от агиографа (и это один из наиболее существенных: 
признаков агиографического стиля) строго определенного изо­
бражения героя или героев повествования — резко отрицатель­
ного или подчеркнуто положительного. Герой отрицательный в*, 
житии — всегда «злодей»; герой положительный (он часто проти­
вопоставляется отрицательному как его антитеза, как его на­
глядное отрицание) — всегда «святой», т. е. человек .идеально, 
положительный, воплощение всех возможных и невозможных в: 
природе добродетелей, разумеется, христианских добродетелей..
Содержанием жития является биография «святого», т. е. поло­
жительного героя; отрицательный герой, «злодей», вводится в 
житие обычно только для контраста — на заднем плане.
Я сказал «биография». Это не совсем точно, это не то слово. 
Биография предполагает рассказ о жизни реального человека; 
такая биография обычно полна драматического движения. 
В житии всего этого нет и быть не может: нет движения, роста,
14

---

становления характера. «Святой» неподвижен (равно как и 
агиографический «злодей»). Он «святой» уже с момента рож­
дения; он избранник божий. И в этом смысле он не имеет био­
графии: автору нечего рассказывать. Автору-агиографу остается 
только одно: подобрать материал для иллюстрации его святости. 
Житие и сводится обычно к такой иллюстрации в рамках био­
графического повествования о жизни героя и его кончине. Агио­
графия— искусство дореалистическое; ближайшая к нему па­
раллель— древнерусская иконопись. И там и здесь действуют 
одни и те же принципы художественного изображения, один и 
тот же метод отражения действительности.
Житие, изображая человека («злодея» или «святого» — без­
различно), по возможности стремилось устранить все черты его 
индивидуального характера: только освобожденный от всего 
«временного», всего частного и случайного человек мог стать 
героем агиографического повествования — обобщенным вопло­
щением добра и зла, «злодейства» или «святости». На практике 
это привело й не могло не привести к тому, что все герои жития 
стали напоминать один другого: обладать одними и теми же 
чертами «характера», в сходных обстоятельствах поступать оди­
наково, произносить одни и те же слова, даже часто двигаться 
или протягивать руки в одном и том же направлении. Для всех 
положений у агиографа уже была своя предустановленная схе­
ма. Нередко Дш а переносилась из жития в житие — не потому, 
что у автора не было в запасе другой, собственного изобрете­
ния, а потому, что такая схема ценилась автором сама по себе, 
как уже найденная и закрепленная для данного положения наи­
более совершенная его норма. Здесь сходство — результат не 
столько подражания готовым литературным образцам, сколько 
проявления характерной для всякого агиографа тенденции 
свести к некоему абстрактному единству все многообразие дей­
ствительности.
Житие не столько отражает действительность, сколько пла­
номерно и настойчиво навязывает ей свои абстрактный идеал 
человека, часто умозрительный.
Жития — жанр, характерный для всего средневекового пе­
риода развития литературы, — утвердились, в литературе Киев­
ской Руси в X I в. До нас дошли три оригинальных жития: два 
жития князей Бориса и Глеба и Житие Феодосия Печерского.