Paolo Virno

8.
]
«Государственный разум» и исход

---

80
паоло 
вирно
грамматика 
множества
второй 
день
труд, действие, интеллект
различал принцип легитимации абсолютной власти в пере-
носе естественного права с каждого отдельного индивидуума 
на личность суверена, сейчас стоило бы говорить о переносе 
Интеллекта (или, точнее, о его непосредственной и неустрани-
мой публичности) на государственную администрацию. 
Второе обстоятельство связано с реальной природой пост-
фордистского режима. Поскольку «общественно органи-
зованное пространство», открытое Интеллектом, сводится 
каждый раз к трудовой кооперации, то есть к густой сети 
иерархических отношений, то блокирующая функция «при-
сутствия других» во всех конкретных производительных 
операциях получает форму личной зависимости. Или же, го-
воря по-другому, виртуозная деятельность проявляется как 
универсальный сервильный труд (lavoro servile)
43
. Замечен-
ное Марксом сходство между пианистом и официантом на-
ходит неожиданное подтверждение в эпоху, в которую весь 
наемный труд имеет что-то общее с деятельностью «арти-
ста-исполнителя». Труд, который производит прибавочную 
стоимость, и является тем, что приводит к возникновению 
сервильности. Когда «продукт неотделим от акта его произ-
водства», этот акт вызывает вопрос о личностных характе-
ристиках человека, который его совершает, и прежде всего 
об отношениях между этими характеристиками и тем, кто 
мышление Нового времени историки обычно связывают с именем Макиавелли. 
Этот «разум» ставился выше любых частных или индивидуальных соображений 
и интересов, что давало ему «право» пренебречь существующими этическими и 
юридическими нормами ради задач сохранения и укрепления государства. 
43 
Выражение «lavoro servile» также может переводиться как «сервисный труд», 
однако здесь важен и второй аспект значения «servile», содержащий в себе 
политическую и этическую оценку – как «рабский» (разумеется, не в букваль-
ном смысле рабства), а также «сервильный», связанный с «прислуживанием» 
работо дателю. 

---

81
приказал совершить акт производства, или тем, для кого он 
предназначен. Если мы заставим работать нечто, являюще-
еся общим, то есть интеллект и язык, то безличное техниче-
ское разделение функций, с одной стороны, окажется нере-
ализуемым, а с другой стороны, не имея возможности быть 
переведенным в публичную сферу (или, точнее, в политиче-
ское сообщество), оно начнет побуждать к вязкой персони-
фикации процесса подчинения.
Основной вопрос звучит так: возможно ли расщепить то, что 
сегодня едино, то есть Интеллект (General Intellect) и (наем-
ный) Труд, и объединить то, что сегодня раздроблено, то есть 
Интеллект и политическое Действие? Возможно ли перейти 
от «древнего альянса» Интеллекта / Труда к «новому альянсу» 
Интеллекта / политического Действия? 
Освобождение политического Действия от существующего 
паралича не отличается от развития публичности Интеллекта 
вне сферы наемного труда, развития в оппозиции к нему. Эта 
работа демонстрирует два различных профиля, между кото-
рыми наличествует, однако, очень сильная взаимодополняе-
мость. С одной стороны, General Intellect утверждается в виде 
автономной общественной среды, только если отрезается со-
единение, которое привязывает его к производству товаров и 
наемному труду. С другой стороны, ниспровержение капита-
листических отношений производства может проявиться толь-
ко с установлением негосударственной публичной сферы, по-
литического сообщества, имеющего в своей основе General 
Intellect. Основные черты постфордистского опыта (сервиль-
ная виртуозность, использование языковых способностей, не-
избежные отношения с «присутствием других» и т. п.) постули-
руют в качестве конфликтующего с ним контрапункта не что 
иное, как радикально новую форму демократии.