Обсуждаются концептуальные вопросы психологии профессиональ

Для диагностики симптоматики ПТСР 
как ведущего фактора 
посттравматической стрессовой дезадаптации, определяющего тя-
жесть посттравматического состояния и уровень адаптированности 
в целом, а также симптоматики сопутствующей психопатологии, ис-
пользовались структурированные клинические интервью для DSM-
III-R (SCID и CAPS) [3, 4].
2. 
Для оценки уровня адаптированности
обследуемых на основании 
обобщенных данных структурированного клинического интервью SCID 
применялась «Интегральная шкала функционирования СКИД» [3, 4].
3. 
Для диагностики субъектно-личностных и индивидуально-пси-
хологических качеств 
участников боевых действий применялись:
• 
опросник уровня локализации субъективного контроля УСК;
• 
опросник «Шкала контроля за действием Ю. Куля» (НАКЕМР-
90) для выявления особенностей волевой регуляции активнос-
ти (самоконтроля и саморегуляции) в ситуации контроля за 
действием [8];

---

0
• 
шкала личностной тревожности Спилбергера — Ханина;
• 
методика BDHI для диагностики показателей и форм агрессии 
А. Басса и А. Дарки (Buss, 1961);
• 
методики «Свободная сортировка объектов» Гарднера — Колги 
(широта — узость диапазона эквивалентности), «Включенные 
фигуры» Виткина (полезависимость — поленезависимость), 
«Сравнение похожих рисунков» Кагана (рефлексивность — им-
пульсивность), «Словесно-цветовая интерференция» Струпа 
(ригидность — гибкость познавательного контроля) [7];
• 
шкала «Методика исследования самоотношения (МИС)» Пан-
тилеева;
• 
шкала смысложизненных ориентаций Д. Леонтьева (СЖО);
• 
универсальный набор шкал семантического дифференциала 
(СД) [1].
4. Информация об индивидуальной структуре претравматических 
(до Афганистана) и посттравматических ситуационных факторов пред-
расположенности к развитию посттравматических нарушений была 
получена по данным субъективного отчета обследуемых в ходе кли-
нического структурированного интервью СКИД для DSM-III-R [4]. 
Социоэкономический статус участников боевых действий оценивался 
по следующим параметрам: возраст, семейное положение; количество 
детей; наличие и характер работы; наличие жилья; частота обращений 
за медицинской помощью (общесоматической и психологической); 
количество проблем, связанных с правонарушениями и девиантным 
поведением, после Афганистана. Фиксировалась также субъективная 
информация о наличии у ветеранов беспокоящих их проблем, затруд-
няющих функционирование (финансовых, социальных и т.п.).
5. Для оценки уровня субъективной удовлетворенности резуль-
татами посттравматического адаптационного процесса, субъектив-
ной оценки его тяжести и достигнутого уровня адаптированности ис-
пользовалась специально разработанная многокомпонентная шкала 
«Успешность военной посттравматической адаптации» (УВПА) [5]. 
Субъективная успешность процесса ПСА оценивалась по следующим 
четырем параметрам: профессиональная деятельность («Работа»), ор-
ганизация и проведение свободного времени («Досуг»), межличнос-
тное взаимодействие («Общение») и «Здоровье», — и включала три 
оценки по каждому: тяжесть адаптации, потребовавшееся для адап-
тации время и достигнутый уровень адаптированности на момент ис-
следования. Кроме того, по каждому из параметров оценивалась субъ-
ективная удовлетворенность текущим состоянием. По шкале в целом 
вычислялись обобщенные индексы субъективной удовлетворенности, 
тяжести, времени и уровня адаптированности и основной показатель 
УВПА — Интегральный индекс адаптированности, отражающий со-

---

1
отношение достигнутого уровня адаптированности и удовлетворен-
ности результатами адаптационного процесса с его субъективно пере-
живаемой тяжестью и длительностью.
6. В зависимости от типа измерительных шкал и величины срав-
ниваемых групп при оценке достоверности различий между группами 
и этапами исследования применялись U-критерий Манна-Уитни, F-
критерий Фишера и T-критерий Стъюдента. При анализе использо-
вались стандартные статистические процедуры комплекса SPSS, в 
том числе факторный анализ по методу главных компонент с поворо-
том факторных структур по принципу Varimax. В результате оценки 
значимости факторов с использованием критерия «Следа», фактор-
ных нагрузок и критерия Хэмфри было решено оставить 17 значимых 
факторов, описывающих 68,88% общей дисперсии.
В результате проведенного исследования впервые было получе-
но экспериментальное подтверждение существования тесной связи 
между успешностью посттравматического адаптационного процесса 
на отсроченных от момента травматизации этапах и субъектно-лич-
ностными особенностями, определяющими способность к успешному 
преодолению комплекса неблагоприятных посттравматических состо-
яний. Особую роль при этом играют такие когнитивные регуляторы 
субъектной активности, как особенности организации ментального 
опыта в структурах Я-концепции: успешность посттравматического 
адаптационного процесса оказалась прямо связана со способностью 
субъекта к интеграции собственного травматического опыта в новые 
когнитивные структуры. Так, анализ структуры смысложизненных 
ориентаций показал, что существуют статистически значимые разли-
чия между группами «адаптированных» и «дезадаптированных» ве-
теранов по всем показателям опросника СЖО, имеющим отношение 
к активной вовлеченности обследуемых в организацию собственного 
посттравматического существования — по оценкам эмоциональной 
насыщенности и результативности жизни, а также по удовлетворен-
ности самореализацией. Группы различались и по особенностям со-
держания когнитивных структур, отражающих общую характеристи-
ку осмысленности своего существования.
Изучение у тех же участников боевых действий структуры са-
моотношения по шкале «Методика исследования самоотношения» 
(МИС) и характера самовосприятия посредством универсального 
набора шкал семантического дифференциала (СД) также
показало, 
что «адаптированные» ветераны характеризуются более позитивным 
отношением к своему «Я» по сравнению с «неадаптированными». У 
них отмечается более высокий уровень самоуважения и уверенности 
в себе, а также более низкий уровень «внутренней конфликтности» 
и «самообвинения». «Адаптированные» и «дезадаптированные» ве-

---

тераны отличаются и по такому важному показателю в структуре 
самооценки, как вера в собственные способности управлять своими 
эмоциями и переживаниями, организовывать и контролировать свою 
активность.
Различия в структуре самоотношения между группами «адапти-
рованных» и «дезадаптированных» ветеранов отчетливо проявились 
по второму обобщенному фактору МИС — «аутосимпатия». Было 
показано, что глубинное чувство значимости собственной личности, 
принятие себя, своих поступков и желаний, в том числе и на бессозна-
тельном уровне, способствует успешности посттравматической адап-
тации. При этом высокие значения шкал, входящих в третий фактор 
МИС — «самоуничижение», оказались характерны именно для вете-
ранов, испытывающих серьезные затруднения в ходе процесса пост-
травматической адаптации.
Особенно интересен тот факт, что сравнение подгрупп ветеранов, 
улучшивших и ухудшивших свой адаптационный статус за период 
между обследованиями, выявило значимые различия по шкале МИС 
«самопривязанность». Данная шкала отражает «желание — нежела-
ние» индивида меняться по отношению к текущему состоянию. Низ-
кие баллы по этой шкале у устойчиво дезадаптированных ветеранов 
свидетельствуют о ригидности их посттравматической Я-концепции, 
о неспособности интегрировать травматический и текущий жизнен-
ный опыт в единую когнитивную структуру, обеспечивая тем самым 
целостность и внутреннюю согласованность своего посттравмати-
ческого существования. При этом, как показало наше исследование, 
дезадаптированные ветераны, успешно решающие задачи по нахож-
дению новых жизненных смыслов и стремящиеся к изменению свое-
го представления о себе, на втором этапе исследования значительно 
повысили свой адаптационный статус по сравнению с первым этапом. 
В том числе в этой подгруппе было установлено и резкое снижение 
уровня интенсивности проявления симптоматики ПТСР: из 11 вете-
ранов, страдавших ПТСР и обследованных на первом этапе, ко вто-
рому этапу симптоматика расстройства в соответствии с критериями 
DSM-III-R полностью присутствовала только у трех человек.
Что касается характера локализации субъективного контроля, 
т.е. фактора, прямо связанного с такими параметрами личности, как 
инициатива и ответственность, то, как показало данное исследование, 
роль локуса контроля в процессе регуляции посттравматических со-
стояний на поздних этапах ПСА отличалась выраженной специфич-
ностью по сравнению с начальным периодом преодоления негативных 
последствий психической травматизации. По результатам факторного 
анализа параметры общей интернальности и интернальности в облас-
ти семейных и межличностных отношений, а также интернальности 

---

в области неудач и достижений по шкале Роттера — Бажина, с высо-
кими положительными факторными весами составили шестой зна-
чимый фактор факторной матрицы (4,59% о.д.), продемонстрировав 
связь выраженного уровня интернальности именно с низким пост-
травматическим адаптационным статусом.
Сравнительный анализ особенностей локализации субъективно-
го контроля показал, что ветераны с различной динамикой адаптаци-
онного посттравматического процесса значимо различались между 
собой по таким шкалам УСК, как «Интернальность в области произ-
водственных и межличностных отношений» и, особенно, по шкале 
«Интернальность в области неудач». Так, изначально хорошо адап-
тированные, но за период между обследованиями снизившие свой 
адаптационный статус ветераны оказались более интернальными, т.е. 
более склонными принимать на себя ответственность в области жиз-
ненных неудач, чем изначально дезадаптированные, но значимо улуч-
шившие свое состояние. В подгруппе дезадаптированных ветеранов 
с выраженной тенденцией к дальнейшему ухудшению посттравмати-
ческого состояния уровень интернальности практически по всем шка-
лам УСК (и особенно по шкале «Интернальность в области неудач») 
оказался самым высоким по выборке в целом. Эти эксперименталь-
ные факты хорошо согласуются с уже упоминавшимися литератур-
ными данными об изменении когнитивной природы травматических 
переживаний на поздних этапах ПСА в случае развития хронического 
ПТСР: воспоминания о ситуации, послужившей когда-то причиной 
травматизации, со временем утрачивают свою эмоциональную ост-
роту, их место занимают неконтролируемые воспоминания и интен-
сивные негативные переживания, связанные с посттравматическими 
жизненными кризисами и неудачами (распад семьи, потеря работы и 
социального статуса, утрата здоровья и т.п.).
Результаты применения опросника «Шкала контроля за дейст-
вием» Ю. Куля (HAKEMP-90), отражающие особенности волевой 
регуляции активности и контроля за действием на поздних этапах 
ПСА, показали, что ветераны с устойчивой тенденцией к снижению 
уровня адаптированности обладают также сниженной способностью 
к эффективной волевой организации процессов регуляции активнос-
ти. Как на стадии планирования действия, так и на стадии реализации 
принятых решений показатели по шкале Куля были более высокими 
в группах с позитивной динамикой процесса ПСА. При этом уровень 
контроля над действием в стадии реализации, по Кулю, является ос-
новным показателем, отражающим качество волевой регуляции: низ-
кие значения по этой шкале можно расценивать как более выражен-
ное нарушение функции волевой регуляции, чем низкие значения по 
шкалам контроля за планированием действия и контроля в ситуации 

---

неудач. Что касается места показателей волевой активности в струк-
туре факторной матрицы, то в структуру значимых для успешности 
адаптационного процесса факторов они не вошли.
Относительно таких психологических особенностей, как лич-
ностная склонность к агрессивному поведению и личностная тре-
вожность, в данном исследовании было установлено, что, во-первых, 
по результатам сравнительного анализа дезадаптированные афган-
ские ветераны не отличаются по уровню личностной склонности к 
проявлениям физической агрессивности от хорошо адаптированных 
ветеранов. Индекс «Агрессия» опросника BDHI, отражающий склон-
ность к физической, вербальной и косвенной агрессии у ветеранов с 
неблагоприятной динамикой посттравматического адаптационного 
процесса, статистически значимо не превышал уровня этого показате-
ля в подгруппах без серьезных адаптационных проблем. При этом по 
индексу «Враждебность», объединяющему шкалы «Обида» и «Подоз-
рительность» опросника BDHI, были отмечены значимые различия 
между группами с различной динамикой адаптационного процесса.
В подгруппе ветеранов, изначально хорошо адаптированных, но 
ко второму обследованию значительно и статистически значимо ухуд-
шивших показатели адаптационного статуса по шкале FS, отмечался 
значимо более высокий уровень этого индекса, чем в группе дезадап-
тированных ветеранов в целом. Особенно значительными при этом 
оказались различия по шкале «Обида». Необходимо также отметить, 
что и изначально хорошо адаптированных ветеранов с позитивной ди-
намикой ПСА данная категория обследуемых также превосходила по 
уровню некоторых шкал BDHI, в частности, по шкале «Негативизм». 
Вместе с тем, в структуре факторной матрицы показатели BDHI, в том 
числе и оба индекса, с положительными факторными весами состави-
ли отдельный, пятый значимый фактор (6,49% о.д.).
Во-вторых, как и предполагалось, уровень личностной тревож-
ности оказался статистически значимо более низким у ветеранов с 
позитивной динамикой ПСА и выраженными тенденциями к лич-
ностному росту, а показатель ЛТ по шкале Спилбергера — Ханина с 
отрицательным факторным весом вошел во второй значимый фактор 
наряду с изучавшимися параметрами структуры Я- концепции.
Таким образом, в ходе данного исследования впервые были по-
лучены результаты, подтвердившие предположение о связи комп-
лекса субъектно-личностных особенностей с успешностью процесса 
посттравматической стрессовой адаптации на его поздних этапах, и 
о специфическом характере этой связи. Определенные личностные 
характеристики, в частности, уровень личностной тревожности, в те-
чение всего посттравматического периода являются одним из веду-
щих факторов успешности адаптационного процесса. В то же время 

---

некоторые личностные параметры, в частности, интернальный локус 
субъективного контроля, игравшие позитивную роль в ходе травма-
тической ситуации на начальных этапах посттравматического адап-
тационного процесса, с течением времени перестают выполнять свою 
стабилизирующую функцию и начинают играть неблагоприятную 
роль в регуляции постстрессовых состояний у носителей травмати-
ческого опыта.
Как уже говорилось, в соответствии с основной задачей иссле-
дования, изучалась и связь успешности преодоления посттравмати-
ческих психологических проблем с когнитивно-стилевыми особен-
ностями организации познавательной активности. Сравнительный 
анализ данных по основным когнитивно-стилевым параметрам между 
группами обследуемых, различающихся по характеру динамики пост-
травматического адаптационного процесса, показал, что наиболее вы-
раженные и неоднозначные различия между группами существуют по 
параметрам стиля «полезависимость — поленезависимость» (ПНЗ). 
Так, и среди изначально хорошо адаптированных ветеранов, и среди 
тех, кто на первом этапе исследования был в разной степени дезадап-
тирован, по основной характеристике этого стиля — скорости поиска 
простой фигуры в контурах сложной в методике Виткина — ветераны 
с позитивными характеристиками адаптационнного процесса демонст-
рировали большую выраженность поленезависимости. Однако при 
сравнении групп с различной динамикой ПСА между собой оказа-
лось, что «успешные дезадаптанты» в большей степени поленезависи-
мы, чем «успешные адаптанты» — они отыскивали замаскированные 
фигуры теста Виткина почти в два раза быстрее и делали при этом 
значимо меньше ошибок, чем первые. Причем маленькая группа об-
следуемых (3 чел.), обладавших изначально высоким адаптационным 
статусом (FS>80) и ко второму этапу исследований еще более его 
повысивших (FS = 85—90), была самой полезависимой среди всей 
выборки, за исключением трех дезадаптированных ветеранов, ко вто-
рому этапу исследования еще более ухудшивших свое состояние.
Данные факторного анализа при этом подтверждают, что, не-
смотря на неоднозначность результатов сравнительного анализа, 
когнитивные стили играют важную роль в преодолении негативных 
последствий, связанных с переживанием травматического психоло-
гического стресса. При этом, как уже говорилось, наиболее значимый 
вклад в успешность посттравматического адаптационного процесса 
вносит когнитивный стиль «полезависимость —поленезависимость». 
Основные характеристики этого стиля по методике Виткина (время 
поиска, количество неправильно выполненных заданий и количество 
повторных предъявлений в обеих сериях) составили самостоятельные 
третий (7,76% о.д.) и седьмой значимые факторы (4,32%), войдя в них 

---

с высокими положительными факторными весами. Иными словами, 
более медленное и менее качественное выполнение задач по поиску 
включенной фигуры, характерное для полезависимых, оказалось свя-
зано с менее успешным характером посттравматического адаптаци-
онного процесса. В этом случае наблюдается большая выраженность 
признаков посттравматической психопатологии (пятый фактор, 4,67% 
о.д.), менее благоприятными являются оценки субъективной тяжести 
и продолжительности адаптации по шкале УВПА, более низок уро-
вень социального и профессионального функционирования (показа-
тели, вошедшие в первый фактор полученной факторной матрицы — 
10,64% дисперсии), а также менее благоприятны характеристики 
ценностно-смысловой сферы личности и более высок уровень лич-
ностной тревожности (второй фактор, 9,63% дисперсии). Показатели 
остальных стилей также выделились в самостоятельные факторы (8, 
9, 10, 12, 14 и 15), охватив значительное пространство факторной мат-
рицы результатов проведенного исследования (суммарная дисперсия 
19,18%). Высокая успешность процесса ПСА продемонстрировала 
факторную зависимость с такими полюсами изучавшихся стилей, как 
рефлексивность и гибкость познавательного контроля, а также с низ-
кими значениями коэффициента категоризации в вербальной серии 
теста Гарднера — Колги, свидетельствующими об узком диапазоне 
эквивалентности и с высокими значениями этого показателя в невер-
бальной серии теста (широкий диапазон эквивалентности).
Как уже упоминалось, в первый фактор с положительными фак-
торными весами, отражающими связь с низким уровнем адаптиро-
ванности, вошли показатели субъективной оценки тяжести и дли-
тельности процесса адаптации по параметрам «Общение», «Досуг» 
и «Здоровье» шкалы УВПА, а также интегральные индексы субъ-
ективной тяжести и длительности адаптации по шкале в целом; 
с отрицательными факторными весами, т.е. в связи с успешностью 
адаптационного процесса — оценки «Общения» и «Здоровья» по пока-
зателю «уровень адаптированности» и обобщенный интегральный ин-
декс уровня адаптированности УВПА. При этом субъективная оценка 
особенностей профессиональной адаптации ветеранов в посттравма-
тическом периоде («Работа») в данном исследовании оказалась вооб-
ще незначимой для успешности процесса ПСА переменной и не вошла 
в структуру значимых факторов. Вместе с тем, такая ситуационная пе-
ременная, как факт наличия работы, продемонстрировала связь с не-
благоприятным развитием комплекса посттравматических состояний, 
войдя в одиннадцатый фактор (3,14% о.д.) с положительным фактор-
ным весом вместе с субъективной оценкой уровня достигнутой адап-
тированности в области организации и проведения досуга УВПА. Эта 
противоречивая факторная зависимость находит свое подтверждение 

---

при сравнительном анализе интервью с ветеранами, различающимися 
по характеру динамики адаптационного процесса: только в группах 
дезадаптантов отмечается 100% занятость ветеранов на постоянных 
рабочих местах, причем их трудовая деятельность низкоквалифици-
рована (как правило, в охранных структурах). Причем именно для 
этой категории, отягощенной проявлениями посттравматической сим-
птоматики, вследствие жесткой регламентации их рабочего времени 
становятся особенно значимыми проблемы, связанные с организацией 
повседневной жизни и планированием досуга, а эта значимость неиз-
бежно отражается в показателях субъективной оценки. Сравнитель-
ный анализ данных по нашей выборке показал, что среди ветеранов с 
позитивной динамикой ПСА высок процент тех, кто получает различ-
ные виды пенсионного обеспечения или занимается частно-предпри-
нимательской деятельностью в свободном индивидуальном режиме 
и имеет больше возможностей для решения проблем, не связанных 
с работой. Эти данные расходятся с опубликованными результатами 
большинства известных нам исследований, но, по-видимому, отра-
жают реальное положение вещей, когда речь идет об отечественных 
ветеранах боевых действий с посттравматическими проблемами: они 
вынуждены заниматься низкоквалифицированным трудом, но процесс 
реализации себя в профессиональной деятельности при этом не может 
служить базисом для выработки новой, посттравматической картины 
мира, переосмысления собственного бытия в этом мире с учетом трав-
матического опыта и, как следствие, основой более благоприятного 
посттравматического развития собственной личности.
Интегральный индекс УВПА по данному параметру (уровень 
адаптированности), отражающий оценки категорий «Досуг», «Ра-
бота», «Здоровье» и «Общение», оказался при этом тесно связан в 
рамках первого фактора именно с успешностью адаптационного про-
цесса.
Необходимо также отметить, что с высокими отрицательными 
факторными весами в первый фактор были включены как основной 
показатель уровня функционирования ветеранов в данном исследо-
вании (FS SCID), определенный по результатам экспертной оценки в 
рамках стандартизованного клинического интервью SCID, так и ин-
тегральный индекс субъективной адаптированности по шкале УВПА 
в целом, что свидетельствует о высоком прогностическом уровне дан-
ных субъективного шкалирования с использованием данной шкалы.
Полученная факторная структура подтверждает сделанный ранее 
[4] вывод о ведущей роли в успешности посттравматического адапта-
ционного процесса отсутствия симптоматики ПТСР. Симптоматика 
ПТСР и на более удаленных от момента травматизации этапах ПСА 
остается одним из наиболее значимых для успешности функциониро-

---

вания носителей травматического опыта фактором. Ее частота и интен-
сивность по шкале CAPS, а также наличие диагноза «ПТСР» по SCID 
в сочетании с возрастом вошли в пятый самостоятельный фактор (4, 
81% общей дисперсии) с высокими положительными факторными ве-
сами. Кроме того, сравнительный анализ показал, что и на втором этапе 
исследования сохранились значимые различия по частоте и интенсив-
ности проявления симптомов ПТСР между группами обследуемых с 
различной направленностью динамики адаптационного процесса.
Что касается ситуационных детерминант успешности процесса 
ПСА, то результаты исследования показали, что их роль на поздних 
этапах ПСА оказалась гораздо менее значительной, чем на ее началь-
ных этапах и непосредственно в травматической ситуации. Среди 
факторов жизненной ситуации, продемонстрировавших связь с ус-
пешностью ПСА ветеранов на втором этапе исследования, значимые 
факторные связи с уровнем адаптированности и характером динамики 
процесса ПСА отмечались только по таким показателям, как уже упо-
минавшиеся параметры возраста (пятый фактор: чем старше, тем ниже 
уровень ПСА) и уже обсуждавшийся факт наличия работы (одиннад-
цатый фактор, работающие российские ветераны боевых действий име-
ют более низкий адаптационный статус). Кроме того, положительно 
с успешностью поздних этапов ПСА оказался связан уровень образо-
вания обследуемых (тринадцатый фактор, 3,07% о.д.) и частота разви-
тия общих соматических заболеваний в посттравматическом периоде 
(пятнадцатый фактор, 2,97 % о.д.). Такие ситуационные параметры, 
как наличие семьи и детей, в структуру значимых факторов данной 
факторной матрицы не вошли. Претравматические ситуационные фак-
торы (место жительства, род занятий, состав семьи, хронические забо-
левания и проблемы в родительской семье, собственные хронические 
заболевания, количество правонарушений в подростковом возрасте, 
предшествующая травматизация) и показатели субъективной оценки 
уровня адаптированности до травмы по шкале УВПА также оказались 
не связаны с успешностью ПСА на ее отдаленных от момента травмы 
этапах, хотя, по литературным данным, в начальный период преодоле-
ния последствий травматизации эти факторы играют большую роль.
Таким образом, результаты данного исследования показали, что с 
течением времени усиливается роль субъектно-личностных и индивиду-
ально-психологических характеристик как факторов успешности ПСА 
по сравнению с ситуационными: наиболее значимыми факторами (кро-
ме первого) в структуре полученной нами на втором этапе исследования 
факторной матрицы оказались факторы, характеризующие содержание 
когнитивных структур Я-концепции, локус субъективного контроля, 
уровень агрессивности личности и личностной тревожности, а также 
когнитивно-стилевые характеристики интеллектуальной деятельности.

---

Литература