Артемий Юрьевич Романов

4.1.Оппозиционность сленга 
Сленг является формой и способом выражения противостояния по отношению к 
начальству, власти, вышестоящим группам людей. Оппозиция власти вообще характерна 
для тех групп людей, которые не имеют политической или экономической власти, т.е. для 
подростков, студентов, военнослужащих срочной службы, лиц, отбывающих срок 
наказания в местах лишения свободы и пр. Сленг может являться вербальным средством 
выражения этой оппозиции, которая проявляется в разных оттенках: от демонстрации 
некоторого безразличия по отношению к власти, до явного и активного неподчинения.
Само использование альтернативных слов, отличных от стандартных литературных 
единиц, может рассматриваться как фактор оппозиционности. Известно, например, что 
школьные учителя в своей массе стараются запрещать использование жаргонных 
выражений на уроках, и обычно расценивают как стилистическую ошибку, намеренную 
или ненамеренную, использование сленговых слов, как в письменных заданиях, так и в 
устных ответах учеников. В середине 60-х годов, во времена разгара борьбы за 
гражданские права в США, лингвист J. Sledd, придерживавшийся левых убеждений, 
высмеивал учителей-словесников за запрещение сленга на уроках: “Когда учитель 
предупреждает ученика о недопустимости сленга, он тем самым подтверждает свою 
приверженность существующему социальному строю... Благонадежные педагоги должны 
выступать против сленга, поскольку сленг – это оружие против установленных порядков. 
Ведь тот, кто использует сленг, отрицает свою приверженность существующему строю, 
шутя или всерьез...” (Sledd 1965, 699). 
Оппозиционность молодежного сленга отмечается и российскими исследователями. 
Е.М. Береговская, например, рассуждает, используя редко встречающийся термин, о 
депрециативности сленга, т.е. о том, что жаргон “весьма критически, иронически 
относится ко всему, что связано с давлением государственной машины. Здесь ощущается 
резко выраженный идеологический момент – ... сленг ... противопоставляет себя не только 

---

42 
старшему поколению, но и прогнившей насквозь официальной системе” (Береговская 
1996, 38). Обсуждая мысль об оппозиционности арго, В.С. Елистратов (2000) соглашается 
с тем, что арго противостоит официальному языку, и что в периоды политического 
брожения и нестабильности арго может активизироваться. 
Оппозиционность сленга вызвала даже появление нового термина, предложенного, 
правда, не лингвистом, а американским антропологом – антиязык (Halliday 1976), т.е. 
язык, идеологически направленный против истеблишмента. По мнению Eble (1996), 
оппозиционность сленга проявляется в избыточной разработанности некоторых лексико-
семантических групп. Например, в литературном языке, отражающем общественные 
морально-этические нормы, существует сравнительно небольшое количество слов, 
описывающих сексуальные отношения и физиологические отправления. В то же время, в 
американском студенческом сленге, по данным опроса, лишь в одном университете, 
исследователями было зафиксировано 183 синонима для обозначения мужского полового 
члена (Cameron 1992), а словарь Т.Г. Никитиной (1998) приводит синонимический ряд из 
57 жаргонных слов, обозначающих пенис, и 62 синонима, описывающих половой акт в 
русской молодежной речи. Таким образом, можно говорить о нарушении определенных 
общественных норм и чувства вкуса в молодежном сленге, прежде всего, с точки зрения 
представителей истеблишмента.
Особую форму оппозиционности, смесь пренебрежительности с иронией, можно 
хорошо почувствовать в отношении к школьным и университетским преподавателям, 
проявляющуюся в сленговых кличках: 
амеба
– учительница биологии, зоологии; 
замуч
– 
завуч; 
мензурка, пробирка 
– учительница химии;
шизичка
– учительница физики. 
Отметим, что в современном русском молодежном жаргоне, судя по материалам словарей 
и по живому словоупотреблению в молодежных чатах, не было отмечено сколько-нибудь 
значительного количества специальных слов и выражений, указывающих на 
политическую оппозиционность молодых людей. Представляется, что современный 
молодежный сленг в России конца XX века и начала XXI века достаточно аполитичен.